Иван Чернецкий - Сотворившие мир

На этот раз у Лис начало тянуть низ живота, при том, что с медицинской точки зрения все хорошо.

«Что-то нет желания – подумала она – нет охоты что-то делать сегодня… Даже бодрствовать».

Она шла по коридору, стены, пол и потолок которого будто росли из шипастых стеблей роз, без лепестков, без намеков на них. Она шла по нему, почти прыгала, ведь шипы делали свою работу, они больно кололи нежную кожу на ступнях, так что девушка старалась двигаться на носочках. Она хотела схватиться за потолок, но и там было больно прикасаться, ее кололи маленькие зеленые иглы. Тогда она обратилась к стенам, чтобы опереться на них – тут ждал тот же самый исход. Это был не то чтобы слишком больной процесс; он был похож на удары током, самым малым разрядом. По факту, это чувство подобно тем самым иголочкам, которые иногда покалывают отсиженные конечности или, как бы это сказал друг и коллега по лаборатории Алисы, Самсон Сусурик, гипестезия слабо развитой мышечной ткани. Но не думала сейчас девушка о пациентах и их покровах и крови. Мысль ее – всего лишь одна – устремлялась к нему, приверженцу загадочных появлений и впечатлений. Она пробралась к нему, теперь уже выйдя из «острого» тоннеля. Ноги топтали воздух под собой, твердый воздушный, постоянно кружащийся вихрем пол, который щекотал бы пятки, будь это сон. И вот этот загадочный любовник стоит с розой в руке, а потом протягивает ее, но почему он молчит? Девушка видит как ее застилает тень его лица. И вот она собирается коснуться его щеки, но рука ложится на жабры, резко отстраняется. Внезапный ужас, страх сковывает движения, что даже не удается поднять голову. Вдруг он присаживается так, чтобы она увидела его обличие даже с опущенным взглядом. В глаза ей бросается лицо не приятного любовника. Она с ужасом отвечает на взгляд, потому что невозможно отреагировать иначе, когда перед твоим лицом предстает ста восьмидесяти зубовая акулья морда. Пасть резко открывается, но вместо того, чтобы приблизиться и сомкнуться, внутри обнаруживается странная коробочка с бантиком, девушка хочет взять ее, тянется ближе, как вдруг зубы смыкаются. А что в это время глаза? Два фиалка, в центре которых расползается темное пятно, словно черная дыра засасывает в себя море драгоценной лазурной пыли. А глаза открываются…

Алиса проспала до 6 часов вечера, а значит, не было ни смысла, ни желания покидать дом для очередного похода в супермаркет через дорогу. Девушка вышла на балкончик через металлическую арку, которая вилась, словно живая, а также переходила в перила балкона и оконные рамы выше.

Был февраль, но на стеклах инея не было ни разу. Так каждый год и это уже вошло в привычку для жителей Дилигитска. В провинциальном малоизвестном городке никогда не встречали суровые морозы (Что нельзя сказать про остальные районы Патриаморы, страны, находящейся в северной части планеты). Такая удивительная тепловая активность вызывала множество смущений среди ученых, однако они больше тратили выделенные средства на исследование и создание быстровысыхающих душевых леек. Все здесь оставалось обыкновенным: люди при встрече улыбались, и в их глазах была радость, счастье и бескорыстность. Никто не говорил «до свидания» или «пока», или «до скорого», точнее ни один человек не использовал какие-либо слова для того, чтобы закончить встречу. В Патриаморе не прощались, как и в любых других странах. Никогда. Ни с кем.

Алиса всегда смущалась этого, не понимала или не хотела принимать такие суждения. Она думала, что всегда будет нарушать традиции человечества, потому что не видела в собственных мыслях особого торжества от общения с другими: с подругами, коллегами, учителями и другими необходимыми для поддержания здравого рассудка личностями. Конечно, если бы хоть кто-то на планете говорил какие-нибудь фразы для завершения встречи, то и она взяла бы эту привычку себе на заметку. Однако этого никто не знал, не нашлось даже человека, внесшего такой жест в этикет.

И опять же девушка считала, будто это можно устроить, только все так трепетно следуют системе… Каждый считает, что должен быть открытым для других, говорить лишь правду и ничего больше, кроме случаев, когда это наносило еще больший ущерб. Она сходила с ума вечерами, в голове у нее появлялись странные мысли, словно она уносит футболку из магазина, не заплатив. Так никто не делал, а во всем мире не существовало сигнализации. Для этого она даже подобрала слово «ворует», (которое обычно используется для выражения каких-либо чувств, например в стихах Егора Митрова «Ты воруешь мое сердце»). Иногда она думала, как легко можно отнять жизнь у коллеги по лаборатории или даже обычного прохожего. Для этого потребовался бы всего один острый режущий предмет или тупой и тяжелый. Конечно, девушка никогда бы не реализовала такую мысль, ведь до нее так не делал никто, даже во времена становления человека разумного – именно с тех пор цивилизация отказалась от конкурентной борьбы, начала действовать сообща. Несмотря на групповые разделения, а впоследствии становление множества сверхдержав, общество никогда не предавало своих членов. Современный мир за последние два тысячелетия не знал ни одной войны, ни одного протеста или других подобных бредовых выдумок людей, никогда не родившихся на свет. Все эти отрицательные понятия известны людям только благодаря богатому воображению режиссеров фантастических ужастиков. Таковой была Катари, планета, рожденная в свете Господом Богом.