Валентин Катаев - Поэт

Гуральник (бурно вскакивая с места). Поэзией! Вы слышите: по-э-зи-ей!

Мадам Гуральник.Замолчи, тебя не спрашивают.

Дочь.Папа, не волнуйся.

Гуральник.Не беспокойтесь.

Солдат (он уже давно кипит). Да что ты с ними цацкаешься? (Поднимает винтовку, страшным голосом.) Какая ваша платформа, душа с вас вон?!

Царев.Тихо!

Оля Данилова показывает на афишу, наклеенную возле двери.

Оля.У них вечер поэтов. Это бывает.

Тарасов.Вот, вот. Именно вечер поэтов. Тонко подмечено. Можно продолжать?

Оля.Ух, какой вы скорый!..

Тарасов (всматриваясь в Олю). Откуда ты, прелестное дитя?

Оля.Кто? Я?

Тарасов.Конечно. Какой сюрприз!

Оля.А чего сюрприз?

Тарасов.Я думал, вы – фурия революции, а вы – мадонна Мурильо!

Оля (не совсем поняв, но с гневом). Сами вы Мурильо.

Тарасов.Нет! Клянусь небом! Откуда вы взялись?

Оля.С Малого Фонтана.

Тарасов.Рыбачка?

Оля (высокомерно). Гражданин, вас это не касается.

Царев.Оружие есть?

Тарасов.А как же. Имеется. Вот оно. (Вынимает карандаш и потрясает им над головой.) Оружие поэта. Карандаш. Графитный, граненый, как штык вороненый!..

Вокруг смех, аплодисменты.

Царев.Брось дурака валять. Я спрашиваю: оружие есть? Объявляйте. А то найдем – расстреляем на месте. Ну?

Публика в нерешительности переглядывается, выворачивает карманы.

Голоса.Нет оружия. У меня нет. У меня нет. Тоже нет.

Орловский (осторожно вынимает из кармана и кладет под стул маленький браунинг). Нет.

Царев.Хорошо. По распоряжению губревкома вечер закрывается. Идите домой.

Публика и поэты выходят из зала мимо Царева, Оли и солдата. Тарасов гордо держит перед собой карандаш. Царев смеется.

Царев (Тарасову). Спрячьте свое оружие. Пригодится.

Тарасов.Гран мерси. (Проходит.)

Царев (оглядывая Орловского). Бывший офицер?

Орловский.Прапорщик.

Царев.Проходи.

Орловский проходит.

Публика и поэты спускаются по лестнице. Тарасов, студент, Гуральник бегут, обгоняя всех.

Возле кассы. Тарасов, Гуральник, студент и другие поэты.

Тарасов стучит в дверь кассы. Молчание. Колотит кулаками. Молчание. Открывает дверь. Заглядывает. Никого. На столике банка гуммиарабика и длинные ножницы. Тарасов оборачивается к поэтам.

Тарасов.Так я и знал.

Гуральник.Что? Унес кассу? Опять?

Тарасов.Опять.

Студент.Ах, падаль! Ах, сук-кин сын!

Гуральник.А мой гонорар? Где мой гонорар?!

Дочь.Папа, не волнуйся. Можно подумать, что мы не имеем на обед.

Гуральник.«Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать!» Я принципиально требую свой гонорар! Я не уйду отсюда без моего гонорара.

Тарасов.Ну, так вам придется сюда переселиться вместе с вашей аптекой. До свидания, Гуральник.

Гуральник.Спасибо за эстетическое наслажденье, доставленное вашими стихами. (Жмет ему руку.)

Тарасов бежит в гардероб, где его ждет уже одетый Орловский.

Тарасов.Опять Аметистов унес кассу и ни черта не заплатил. Сколько раз я давал себе честное слово не выступать, пока не получу денег. Ну, не мерзавец?

Орловский.Мерзавец.

Тарасов берет свое жиденькое, коротенькое пальтишко, одевается, наматывает шарф. К Тарасову подходит поэтесса в хорошенькой шубке. Ее держит под руку аккомпаниатор в бобровой шапке и бобровом воротнике.

Поэтесса.Изумительно. Чеканно. Вдохновенно. Даже завидно. Спасибо, Тарасов. (Крепко, по-мужски встряхивает его руку.) Пойдемте, Базиль. (Уходит с аккомпаниатором.)

Тарасова окружают окололитературные девицы и совсем юные поэты.

Они протягивают ему альбомы.

1-я девица.Извините, что, не будучи знакомой… Пожалуйста… Тарасов, умоляю вас… хоть два слова…

2-я девица.Да, да. Пожалуйста. И мне. Вот здесь.

Тарасов.Ой, нет, что вы! Я не умею. Я хочу спать. Попросите у Орловского.

1-я девица (вежливо Орловскому). Да, пожалуйста, и вы тоже.

Орловский.Я в альбомы не пишу. Я не барышня.

Орловский идет к выходу. Тарасов за ним. За Тарасовым поклонницы с альбомами.