Татьяна Соломатина - Роддом. Сценарий. Серии 17-24

(КУЛИКОВСКИЙ, 1-Я МЕДСЕСТРА, 2-Я МЕДСЕСТРА.)

Медсёстры пьют чай с бутербродами, таращась в экран, не сразу замечая явление главврача.

1-Я МЕДСЕСТРА

Сиси, короче, уже сто пятьдесят серий в коме, а его жена…

2-я медсестра замечает главврача, вскакивает. Видит его и 1-я. Тоже вскакивает. Обе испуганно смотрят на Куликовского: главврач в затрапезной дежурке – редкость. Куликовский подходит к телевизору, выключает, брезгливо кривя лицо. Обтряхивает ладони друг об друга, обтирает об халат. Бросает испепеляющие взгляды. Выходит. Медсёстры смотрят друг на друга, выдыхают.

(РЫБА, ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ.)

По коридору идёт красивая стройная блондинка элегантного возраста (жена Зильбермана). Женщина, что называется, с породой и классом. (Рыба со всей её молодостью рядом – серая мышь.) По коридору ей навстречу идёт Рыба, не разбирая дороги. Хлюпает носом, лицо заплаканное. В руках штатив, полный пустых пробирок. Со всего маху натыкается на жену Зильбермана, штатив вылетает из рук, пробирки разбиваются. Рыба ахает. Проходящий персонал смотрит неодобрительно. Отскакивает пациент.

РЫБА

Что я наделала!

Начинает плакать. Жена Зильбермана спокойна, лицо сочувственное.

ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА

Успокойтесь. Это всего лишь пробирки.

Рыба садится. Жена Зильбермана присаживается на корточки, помогает собирать осколки.

РЫБА

Что вы! Я сама! Ещё порежетесь!

ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА

Я боли и крови не боюсь.

Жена Зильбермана поднимается, выбрасывает собранные осколки в стоящую тут же урну. Внимательно смотрит на Рыбу, на опухшие глаза, косу. Мягко:

ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА

Анастасия Ивановна Рыбальченко, если не ошибаюсь?

Поднимается и Рыба, глядя на жену Зильбермана, как зачарованная. Жена Зильбермана ласково сочувственно гладит девушку по плечу. Идёт дальше. Рыба смотрит ей вслед.

(ЧЕКАЛИНА, МЕДСЕСТРА, 1-Я ЖЕНА САЗОНОВА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ.)

Чекалина стоит на посту, перебирает истории болезней. К ней подходит медсестра (старая, опытная).

МЕДСЕСТРА

Мария Леонидовна, вы бы шли домой.

Чекалина, не отвлекаясь от историй болезни.

ЧЕКАЛИНА

Где клиренс креатинина Потапова?

МЕДСЕСТРА

Лаборатория принесёт – сразу вклею. … Или к мужу.

Чекалина поднимает на медсестру глаза.

ЧЕКАЛИНА

И что я буду делать дома или у мужа? Сходить с ума?

Снова утыкается в истории болезней.

МЕДСЕСТРА

И в вашем положении… Вы уже в декрете по закону!

ЧЕКАЛИНА

Я интерн. Собираюсь стать врачом. А не гнездующейся самкой. Дети не должны мешать ни работе, ни жизни…

В этот момент к ним приближается неопрятная заплаканная женщина, явно махнувшая на себя рукой, ровесница Сазонова. И без предисловий падает перед Чекалиной на колени. Персонал и пациенты останавливаются, с любопытством наблюдают.

1-Я ЖЕНА САЗОНОВА

Умоляю вас как мать!

Медсестра, моментально сориентировавшись в ситуации, поднимает 1-ю жену Сазонова, отвлекая любопытных, бодрым голосом:

МЕДСЕСТРА

Ничего страшного! Небольшое головокружение! Сейчас глюкозки с аскорбинкой уколем!

Кивает Чекалиной: за мной! Увлекает 1-ю жену Сазонова в сторону дежурки.

(ЧЕКАЛИНА, 1-Я ЖЕНА САЗОНОВА, МЕДСЕСТРА, КАБАН.)

В пустой дежурке работает телевизор. Кадры из всё той же «Санта-Барбары». Первой заходит Чекалина, раздражённо выключает телевизор. За ней – медсестра под ручку заводит 1-ю жену.

ЧЕКАЛИНА

Спасибо, идите.

МЕДСЕСТРА

Может… помочь?

Чекалина бросает на медсестру выразительный взгляд.

МЕДСЕСТРА

Хорошо!.. Я тут…

Жестом за дверь, мол, неподалёку, если что. Выходит. 1-я жена Сазонова смотрит на Машу умоляюще.

ЧЕКАЛИНА

Я уже всё сказала вашему гонцу, Ираклию Ревазовичу. Если мужчина настолько взрослый, чтобы взять в руки пистолет и выстрелить – он достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки.

1-я жена Сазонова снова падает перед Чекалиной на колени, рыдает, хватает за руки, пытаясь чуть ли не лобызать.

1-Я ЖЕНА САЗОНОВА

Жизнь ломать… Из-за глупости! В сложном возрасте остался без отца.

Чекалина вырывается, с ненавистью:

ЧЕКАЛИНА

Это вы остались без мужа! Его никто не оставлял!

Входит в раж, чуть не кричит.