Елизавета Комарова - Шестеро против Шекспира. Печальные комедии современности

Арон. Да, слава Богу! Уже шестьдесят пять лет как один день.

Деникин. Почему же – слава Богу, ведь евреи вечно недовольны своей судьбой?

Арон. Господин генерал, я не всегда доволен своей Ривой, но неужели вы думаете, что я на кого-нибудь ее променяю?! Вот так и евреи.

Деникин. Хорошо! Тогда ответьте мне, почему ваши единоверцы в основном поддерживают большевиков?

Арон. А почему вы, господин генерал, поддерживаете царя?

Деникин. Я служу святому делу освобождения России! России, которая дала мне все. И пусть в силу неизбежных исторических законов пало самодержавие и страна перешла к народовластию. Но нет свободы в революционном застенке и нет равенства в травле классов. И, кстати, к вашему сведению, господин Орлов, мой отец был крепостным, поэтому я гораздо ближе к пролетариям, чем всякие Троцкие и Ленины, вместе взятые!

Арон. Ну, я думаю, если бы ваш папа был евреем, стать генералом вам было бы еще труднее. Но дело не только в этом, господин Деникин. Вот мне, чтобы быть портным, нужны только мои руки, а вам, чтобы быть генералом – целая армия! Потому что любой генерал без армии – ноль, даже если он сам Наполеон Бонапарт. Махать саблей – не фокус, надо сделать так, чтобы за вами пошли живые люди!

Деникин. Должны идти! Ведь именно белый режим приносит народу свободу церкви, свободу печати, внесословный суд и нормальную школу. А ваш Бронштейн-Троцкий хочет разрушить мою Россию!

Арон. Э-э… Господин Деникин! Вы заметили, с чего начинается голова человека? С ушей! Троцкий умеет красиво говорить. А уши – слабое место не только у женщин… Как говорила моя бабушка Берта – говорите вы тоже!

Деникин. Троцкий – дешевый демагог! А я – солдат! И для меня главное – долг и приказ!

Арон. Адля него главное – власть! Человек, который жаждет власти, это то же самое, что утопающий. Если не будет соломинки, он будет хвататься за пузырьки в воде, топить других, только чтобы любой ценой вынырнуть на поверхность. А большевиков, я вас уверяю, поддерживают далеко не все наши. Потому что, как сказал один умный раввин: «Революцию делают Троцкие, а расплачиваются за нее Бронштейны».

Деникин. Тогда я тем более не понимаю, зачем ваши соплеменники так массово пошли в эту так называемую революцию?

Арон. Зачем… Потому что все в этой жизни устроено как в обычном трактире: вас привлекает меню, вы заказываете блюдо, наслаждаетесь вкусом – а час расплаты наступает потом!

Деникин. Да… Есть суд Божий, господин Орлов, а есть приговор Истории. Если мы проиграем Россию большевикам, Господь, возможно, нас простит, а вот История – вряд ли… Не смею вас больше задерживать! ( Поднимается .)

Арон. Бога мы сердим нашими грехами, а людей – достоинствами! Да простятся нам грехи наши! Еще раз большое спасибо, господин генерал!

Деникин. А что это вы, господин Орлов, на меня так пристально глядите?

Арон. На всякий случай, господин Деникин. Снимаю на глаз мерку.

Деникин. Мерку?!

Арон. Да вы не волнуйтесь, я же не столяр, я – портной. Деникин. Ну-ну…Честь имею!

Уходят.

Убитая горем Рива во дворе крутит швейную машинку Арона. Появляется чуть пьяный и счастливый Арон.

Арон. Рива, Ривочка! Посмотри, что я привез!

Рива, не веря своему счастью, встает, Арон вытряхивает из саквояжа пачку денег и держит в руках документ.

Рива. Арончик! Боже мой, как же ты похудел…

Арон. Ничего страшного! Ты же знаешь, моя дорогая, я был не на курорте.

Обнимаются.

Читай, женщина!

Рива (читает). «Охранная грамота. Орлову Арону Лейб-Шмулевичу, оказавшему неоценимые услуги Белому движению, оказывать всяческое покровительство и защиту. Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России, генерал-лейтенант Деникин». (Плачет.) Я думала, ты уже не вернешься! И Табак-махерша говорила, что у тебя не все дома. Хотя мы все время были дома и тебя ждали.

Арон (гладя ее по голове). Рива, Ривочка моя! Мой дед дожил до девяноста девяти лет. Он не обидится, если я проживу хотя бы на один год больше! А эту бумагу, дорогая, возьми в рамочку!

И можешь показать ее Табакмахерше. Пусть все соседи знают, кто такой Арон Орлов!

Рива и Табакмахерша на улице.

Табакмахерша. Ой, Ривочка, ты даже не представляешь, как мы все за тебя рады!

Рива. Но почему, очень хорошо себе представляю! Я представляю, как я рада, а если вы рады даже в десять раз меньше, то все равно – это большая радость!