Елизавета Комарова - Шестеро против Шекспира. Печальные комедии современности

Галя. А шо, може и пиду! Зарады хфамилии. Ты тильки давай, пидростай скорише! Красунчик! (Со смехом чмокает «жениха» и уходит, с улыбкой оглядываясь на него.)

Орлов. Подрасту! Ты, главное, жди!

На сцене появляются двое мальчишек покрупнее, которые поджидают нашего героя.

1-й мальчик. Наглый субъект – этот портняжка Орлов! Граф недорезанный!

2-й мальчик. Давно пора этой птичке-невеличке по клюву съездить! А то шнобель у него чересчур ровненький!

Им навстречу идет Ш у н я. Мальчишки преграждают ему дорогу.

1-й мальчик. Ну, ты, орел! Дай пару копеек! На синематограф не хватает!

Орлов-мальчик. На синематограф?! Мой дед в таких случаях знаете, что говорит?

1-й мальчик. И что же говорит твой дед?

Орлов-мальчик. Он говорит: «Нет денег – в синематограф не ходят!»

2-й мальчик. Ты кого учишь, шлемазл! (Дает Шуне подзатыльник.)

Шуня отвечает ударом, начинается драка. Подбегает щупленький мальчишка, с палкой в одной руке и камнем – в другой! Его зовут Натан.

Натан. Назад! Вы на кого наехали, шноранты! ( Угрожающе размахивает палкой.) А ну пошли вон, а то сейчас лишнюю дырку в башке сделаю! Ну!

Мальчишки с криками «Убери палку, придурок!» убегают.

Орлов-мальчик( отряхиваясь). Спасибо, Натан!

Натан (помогая ему отряхиваться). Ерунда! Сегодня я тебя выручил, завтра – ты меня. Хочешь конфетку? (Достает из кармана конфету, откусывает половину, а другую протягивает другу.)

Орлов-мальчик. Давай! (Жует.)

Натан. Люблю конфеты… А ты штаны порвал!

Орлов-мальчик. Ничего, сам – сшил, сам – порвал, сам – и починю.

Натан. Ты шить умеешь. Дед научил?

Орлов-мальчик. А кто ж еще! К нему раньше ездили одежду заказывать из самого Киева!

Натан. Ого! Значит, и ты здесь на кусок хлеба себе всегда заработаешь.

Орлов-мальчик. Э, нет! Я в большой город поеду. Харьков или Киев. А может, и в Москву! Не знаю еще, но в Сквире точно не останусь!

Натан. Ух, ты! А можно и я с тобой? Чего здесь делать? Надоело!

Орлов-мальчик. Ладно. Отпустят – поедем вместе!

Натан. А не отпустят?

Орлов-мальчик. Не отпустят – сбежим!

Мальчики уходят. Появляется пожилой человек – Арон. Садится за швейную машинку и шьет. К шьющему старику подходят два офицера-деникинца.

1-й деникинец. Здравствуйте, господин Орлов!

Арон. Добрый день, господа офицеры! Чем могу?

2-й деникинец. Нам сказали, что вы шьете?

Арон. Интересно, почему только я? У меня в доме все шьют: жена шьет, сын шьет и даже внук неплохо шьет, но я не уверен, что он пойдет по этой линии. Он мне недавно заявил: «Дед, ты ничего не понимаешь! Сейчас все только строится, и у меня есть шанс!» А, когда я смотрю вокруг – мне кажется, что все как раз наоборот – разваливается. А как вы считаете, господа?

1-й деникинец. Никак не считаем!.. Нам сказали, что вы отлично шьете мужские костюмы.

Арон. Ой, кто вам такое сказал? Депутат Государственной думы Родзянко или сахарозаводчик Терещенко?.. Я лично шил им костюмы… Но это, господа, было еще до революции.

1-й деникинец. Мы хотим заказать у вас новые мундиры.

Арон. Хотеть не вредно!.. Вы извините, но когда мой внук говорит мне: «Дед, я хочу это!», он немедленно именно это – и не получает. Потому что – не «я хочу!», а – «дед, можно»? Почувствуйте разницу.

1-й деникинец. Господин Орлов, вы отчетливо понимаете, кто перед вами?

Арон. Ой, что тут понимать, господа офицеры, я говорю и одновременно думаю головой! Как ваш начальник Деникин, он же тоже, наверное, иногда думает. А на когда вам нужны ваши мундиры?

2-й деникинец. Вчера! Идет война, и мы не знаем, что будет с нами завтра.

Арон. Завтра… Ну, что будет с нами завтра, знает только Господь Бог… А вот что будет послезавтра, кажется, знаю я.

1-й деникинец. Что вы имеете в виду?

Арон. Послезавтра вечером вы оба зайдете до меня и заберете свои новенькие мундиры. Прямо с моей иголочки!

Рива (зовет со двора). Арон! Выйди!

Арон встает.

2-й деникинец. В чем дело?

Арон. Одну минутку, господа офицеры. У вас Деникин – главнокомандующий, а у меня уже сорок лет – моя Рива, чтоб она жила еще сто лет и один год!.. Иду, дорогая!

1-й деникинец. А нельзя ли снять сперва мерку? Мы очень торопимся.