Юджин О’Нил - Луна для пасынков судьбы

Джозиподнимается и со смехом уходит в дом.

(Глядит на дорогу слева.) Говорите, он заедет, возвращаясь обедать? Ну, тогда сейчас самое время. (Горячо.) Святые угодники, только бы этот ублюдок не раздумал!

Тайрон (начинает испытывать угрызения совести). Послушайте, Фил, только не входите в раж. У него большой вес в здешних местах. Если вы его побьете, он вас как пить дать засадит.

Хоген. Не такой уж я дурень.

Входит Джозис бутылкой и бокалом.

Ты только послушай, Джози! Он просит, чтобы я не бил Хардера, будто я об эдакую падаль стану руки свои марать.

Джози. Очень нам нужно его бить. Побеседуем мирно, и все.

Хоген. Именно. По-соседски.

Джози (отдавая Тайрону бокал и бутылку). Нате, Джим. Не стесняйтесь.

Хоген (уныло). Хороша дочка! Я сказал стопочку, а ты дала ему целое ведро! (Когда Тайрон, улыбаясь, наливает большую порцию виски, отворачивается с притворной дрожью.) Налил на пятьдесят долларов, не меньше!

Тайрон. Ваше здоровье, Фил!

Хоген. Чтоб вы подавились!

Тайрон (пьет и морщится). Лучшая отрава, какую я пил.

Хоген. Вот тебе благодарность! А ну-ка, дайте мне бутылку. Подкреплюсь, чтобы получше встретить его величество. (Отпивает огромный глоток из горлышка.)

Джози (вглядываясь налево). На дороге видны двое верховых.

Хоген. Слава тебе господи! Это он с конюхом. (Ставит бутылку на камень.)

Джози. Маккэби. Старый мой ухажер. (Игриво смотрит на Тайрона. Но тут же, заботливо.) Ступайте-ка, Джим, лучше в комнату. Если Хардер вас увидит, он все свалит на вас.

Тайрон. И не подумаю. Неужели я откажу себе в таком развлечении?

Джози. А вы сядьте у моего окна, оттуда вам все будет видно. Ступайте, не упрямьтесь! (Она берет его под мышки и поднимает на ноги, словно малое дитя. Шутливо.) Ступайте в мою опочивальню. Там вам самое место.

Тайрон (поддразнивая ее). Что ж, и я давно так думаю!

Джози (развязно). А ни разу не намекнули! Приходите вечером, посидим при луне, откроете мне свое сердце.

Тайрон. Согласен. Смотрите не забудьте.

Джози. Это вы забудете. Ну, ступайте в комнату, пока не поздно. (Вталкивает его в дом и закрывает дверь.)

Хоген (наблюдавший за приближением гостя). Слез с лошади, ловок, как чучело гороховое, а бедная кляча так и норовит его лягнуть. Гляди, как Мак ухмыляется. Садись, Джози.

Она садится на ступеньку, он – на камень.

Сделай вид, будто его не замечаешь.

Слева появляется Стедмен Хардер. Хоген, не глядя на него, выбивает о ладонь пепел из трубки. Хардеру под сорок, но выглядит он моложе, потому что на лице у него нет и следа неудовлетворенных желаний, забот и житейских тревог. Сколько бы лет он ни прожил, но четыре студенческих года навсегда останутся самыми памятными в его жизни, а самым большим его торжеством – избрание в члены привилегированного студенческого клуба при том университете, на который отец его жертвовал миллионы. В тот день он всего достиг и с тех пор хочет одного: покойно жить у себя в поместье, как сельский джентльмен, и заниматься верховыми лошадьми и спортивными автомобилями заграничных марок. Он не из тех откровенных кретинов и забулдыг, каких много среди наследников миллионов, чьими шалостями полны газеты. Он пьет немного, если не считать весенних сборищ выпускников-однокашников, – самое знаменательное для него событие за весь год. Он не устраивает диких попоек, не гоняется за опереточными дивами, доволен своей женой и тремя детьми. Человек он уживчивый, с приятной, хотя и рядовой внешностью, здоровый, загорелый, начинающий тучнеть, от природы вял и довольно глуп. Хардер избалован, привык, чтобы ему угождали, не давали пальцем шевельнуть и потакали всем его капризам – ведь он так богат. Вид у него самоуверенный, исполненный сознания своего превосходства, с людьми низшего круга он обращается свысока и презрительно. На нем превосходно сшитый английский пиджак из твида и бриджи в рубчик, до блеска начищенные английские сапожки со шпорами; в руке держит хлыст.

Трудно представить себе человека менее приспособленного для стычки с Хогенами. Ему никогда не приходилось встречаться с такими людьми. Как на грех, разговаривает он не спеша, реакция замедленная, а чувства юмора нет и в помине. Испытанная тактика Хогенов в словесных боях – это сразу перейти в наступление и не позволить противнику опомниться. Они пользуются прекрасно разработанной системой внезапных переходов от оглушительного крика к тихой задушевной ругани. Чтобы еще больше ошеломить врага, речь их нарочито простонародна.