Александр Даниф - Поток подсознания. Издание 2-е, дополненное

Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь. В. О. Ключевский

Ты, лето, разодето, как конфета.

Земля дыханьем солнца разогрета.

Пыль дождиком припудренных аллей.

Пух сильных и ветвистых тополей.

Лица блестят. Округлости раздетых дам.

Сегодня загораем. Пьем «Агдам».

Сидим на озере средь голых тел и ног.

В трусах шевелится настырный носорог.

Беседуем о том, как скрасить быт,

Наш облик не причесан, не умыт.

Пацан поймет лихого пацана.

Шпана, она и в Африке шпана.

Попойка, драка, песни до утра.

Великовозрастные парни – детвора.

Что завтра? Где вчера? Только сейчас!

Облава на ежей борзых! Атас!

Для жизни заготовлен эпилог.

Кто выжил, тот и значится как бог.

Под запах пыли, пуха и листвы

мы призываем дождь наполнить рвы —

бездонные душевные колодцы,

где люки сорваны. Вам приколоться?

Нам пошутить, поддать и потрепаться,

и пусть фонтан подбросит нам оваций.

Ты, лето, словно фантик от конфеты:

танцует балерина в лучах света.

На ежегодном фестивале дыр —

сатир не врал – глотает огнь факир.

В душе аврал… Война и мир…

Абырв…

Хорошо быть ученым, поэтом, воином, законодателем и прочее, но не худо быть при этом еще и человеком. В. Белинский (Вот именно! Звание человека еще надо заслужить, так что Гамильтон несуразицу сморозил.)

Признавшись в своей слабости, человек становится сильным. О. де Бальзак (Делает шаг к тому, чтобы стать сильным. Я бы так сказал. И, конечно, признаваться в своих слабостях есть признак духовной силы.)

Что выше и почтеннее в человеке, как не способность глубокого убеждения? В. Белинский (Выше только молчание.)

Всё человеческое умение – не что иное, как смесь терпения и времени. О. де Бальзак (А как насчет труда, усердия и работы над ошибками?)

….

Человек уже тысячи раз доказал, что он может быть тем, каким хочет быть. М. Горький

На ватном одеяле облаков,

разбросанных под крылом самолета,

покоится, как зарево песков,

благоуханье. Запах бергамота.

Напала зевота. Хочется чего-то.

Железная птица в броне Дон-Кихота.

Гул и паренье. Крутится-вертится…

Сновиденье, переходящее в явь.

Ты здесь? Нет, показалось. Оставь

эту борьбу с невидимой мельницей.

Если что-то изменится

и самолет упадет,

то передвигаться вплавь

нам придется, и потому обезглавь

брезгливую свою природу,

улыбайся в иллюминатор

и жди летную погоду.

Помаши стюардессе рукой, закажи чай…

Так здравствуй и прощай, и снова здравствуй…

Лишь ничего не обещай, в памяти царствуй!

И светом небо льет. Восстанье солнца.

А лучик шлет привет в мое оконце.

Расчет не длится долго – его судьба размолвка.

Последний лист из пятидесяти

дописал. Теперь его с собой нести.

Можно считать себя великим и не быть им.

И наоборот.

Мне не нужно жалости в глазах.

Мне нужно понимание.

Ты мне нужна, как этот воздух,

ты мне важна, как это небо,

в котором искупаться можно

и к звездам улететь. Ах, мне бы

мешает «бы» и, между прочим,

бесчисленность «увы»

и слезы многоточий…

С Вольтером я покончил, а с тобой

решительно покончить невозможно.

Возьмусь за Данте, пусть своей рукой

зажжет во мне свет мудрости тревожной.

Зачем нам мудрость? Ты и так умен —

она мне мимоходом отказала,

когда признался. Жизнь – печальный сон

комедии божественной вокзала.

Хотите верьте, а хотите нет.

Как старый пес, которому сто лет в обед,

кручусь на месте, не могу найти свой сон.

Очнулся за столом на несколько персон.

Привет, и вы здесь? Добрый вечер.

Отпразднуем момент последней встречи…

Нельзя, чтоб страх повелевал уму… Данте, БК, Ад

Разумно слышит тот, кто примечает. Данте, БК, Ад

Брат, мир – слепец, и ты сродни ему…

Данте, БК, Чистилище

Не соизволите ль вы

в обитель меня пригласить,

в ту, где огромные львы

сторожат вход. Надпись гласит:

Не снизойдете ли вы

мне, черт возьми, разрешить