Александр Даниф - Поток подсознания. Издание 2-е, дополненное

Рюкзак жмет сапоги, греет фуфайку.

Гудят студенты. Стонет вертопрах.

Здесь так заведено. Расскажешь байку?

Как ты любил, рыдал и пил, страдал,

писал письмо ей, на гитаре бряцал,

а позже бросил ждать. Уж не скандал

ли это? Близится финал паяца.

Ты петь хотел? Иди теперь и пой

на поле, где растет одна картошка,

а ангел твой уйдет в святой запой

и крест воздвигнет в поле понарошку.

Впервые видел озверевшую толпу,

которая запинывает человеков.

Ты был неправ, козел! Сейчас всеку!

Рога пообломаю, кукарека!

Готовься к смерти, гад! Бля, лоб рассек

мне пряжкой от ремня… Лови, скотина!

Ведром в башку держи! Вой. Наутек

бежит великовозрастный детина.

Добро пожаловать во ад, поэт!

Грязь, холод, водка, рабский труд и драка.

Смотри, как отправляют на тот свет

двух мудаков. Не смей над ними плакать.

Готовь гробы и саван для судьбы.

Хорош за спиртом бегать, как шестерка.

Верблюд здесь тот, кто копит на горбы,

а ангел тот, кто наливает с горкой.

Я потрясен был, потому сбежал.

Зачем мне эта дичь и распальцовки?

Среди зверей и сам я одичал —

так водка превращается в перцовку.

Паленой горечи не слышит тьма.

Уносит детство в небо электричка.

Я выжал глинозем и задарма

прожег недели, как сухую спичку.

Художника в полях я повстречал,

он собирал в рюкзак свой кукурузу,

чтобы продать на рынке. Измельчал

наш брат – потомок крепкого Союза.

Мы бродим в поле, наглецы, ловцы,

художники, поэты, музыканты.

Мир-осьминог раскинул щупальцы.

Он ищет отзвук твоего таланта.

Песня (набросок)

Как смешно мне смотреть на лицо обормота вослед

пьяным листьям, стучащимся в гладь моего стекла.

Я с большой вероятностью знаю, что скажешь ты «нет»,

но надежда устала надеяться – боль отошла.

В непонятного цвета глазах бесконечная грусть,

на впалых небритых щеках нездоровая тень,

и взгляд намекает: уже ничего не боюсь,

а память безумно похожа на дырявый плетень.

Говорят, что морщины на лбу – это признак ума,

но писал еще Грибоедов: с него только горе.

Не знаю, что ждет его всуе – тюрьма иль сума,

но с рождения мысли рвутся на волю.

Иногда хорошо посмотреть на свое отражение,

ты увидишь в нем тени, плывущие в диком смятении.

Иногда хорошо посмотреть на свое отражение,

потому что где-то там и ты сам.

Я из ног сотворяю копыта,

не пуская их в новые сени.

Мой любимый поэт – Есенин

в данное время быта!

Темна вода во облацех…

Я смех свой променял на грех.

Мне кажется, что мой запас сноровки

изрядно похудел. В поте лица

я из себя лепил весьма неловко

лихого, удалого молодца.

Что получилось? Только смех и слезы

и взгляд с укором на вопрос немой.

Коль скоро не рожден ты злым и борзым,

так оставайся, брат, самим собой.

…Он стремился

Душою прочь от мира и постигнул

То, что лишь мы, бессмертные, постигли:

Что в знании нет счастья, что наука —

Обмен одних незнаний на другие… Байрон, Манфред

Скорбь – наставник мудрых. Байрон, Манфред

Терпение! – Нет, не для хищных птиц

придумано терпение: для мулов! Байрон, Манфред

…Кто смертен – тот не должен

искать того, что за пределом смерти.

Байрон, Манфред

…Если б я не знал,

Что самое обманчивое в мире —

Химеры философских измышлений,

Что мудрость их — пустейшая из фраз…

Байрон, Манфред

Мои слова – лишь букв нежить,

немного скрашенная рифмой.

Бессонницу спишу на свежесть,

воссозданную музой-нимфой.

В тебя, пространство, выпускаю

бездонный крик душевной ночи…

Огни над городом пылают,

как строки после кровоточий…

Друг мой, жертвуй собой ради других, но никогда другими ради себя!

Мужчине можно довериться лишь в крайнем случае, а женщине – никогда.

Я тебе подарил мое сердце,

горсточку добрых специй

на стакан молока.

Позволишь ли ты мне согреться

у твоего огонька?

Прикажешь ли жить красиво

ради красивых глаз?

Ретиво, спесиво, игриво

горит под кастрюлькой газ…