Петр Альшевский - «Дожить до смысла жить»

Тарушанский. Шутить изволите?

Судрогин. Вам следует рассчитывать на милосердие.

Тарушанский. Большевистское?

Алтуфин. Их бессердечные деятели его схватят и в ЧК отведут.

Судрогин. Приличный пожилой человек в полном отчаянии стучит в барабан… непременно шляпу перед собой положите. Без шляпы за злостный политический выпад ваше выступление они посчитают.

Тарушанский. Про шляпу я не забуду… я буду стучать, а они выйдут и накормят?

Судрогин. Краюху хлеба из окна наверняка вам швырнут. «Хлеб забирай и убирайся!». Это вполне реально.

Алтуфин. Смысла твоя идея не лишена…

Судрогин. Учитель чистописания Борис Сергеевич Бурский моими идеями часто пользовался. Предполагая уйти в запой, регулярно обращался ко мне с просьбами придумать оправдание тому, почему он на работу ходить перестал.

Алтуфин. Нога временно отнялась.

Судрогин. Нервное основание нужно.

Алтуфин. Пошел с визитом к невесте, а от нее три солдата выходят. И я пошел за ними, их обогнал, дома прилег, правая нога не шевелится…

Чиркулева. Потрясло, что невеста с солдатами крутит?

Алтуфин. Удавиться хотел, пока руки вдобавок к ноге не отказали…

Чиркулева. Молодо-зелено! Танька с солдатней загуляла – Машку найди! Горбатую, но, ха-ха, не гулящую! Тебе не понять, но солдат для женщины временами что генерал, в плену желания всю власть над собой мечтаешь ему отдать…

Алтуфин. Невесте всего четырнадцать.

Чиркулева. Возраст, который я помню… накатывало, как в тридцать потом не накатывало.

Судрогин. Раннее созревание в моей школе постоянно я вижу. По заведенным порядкам интерес выражать мне нельзя, глаза загорятся – отчитывают… кого ни возьми, любой там выше меня, в элементе затрещинами нагрождают… при старом режиме так было. Что стало при большевиках, не скажу, школу я покинул до революции.

Тарушанский. Уйти тебя, наверное, вынудили. Схватив за шиворот, вытащили за порог и промолвили: уходи.

Судрогин. Меня не вытаскивали. Но жизнь в условиях бесконечных нападок весьма горька. Свобод в мои последние школьные годы прибавилось, «Капитал» Карла Маркса хоть перед директорским кабинетом на табурете читай, а в отношениях с девочками по-прежнему никакой вольности. Красные солдаты идут…

Тарушанский. Достойного человека конвоируют.

Алтуфин. Винтовки у них на плечах. Штыками в спину не тыкают. Комиссара, может быть, охраняют. Почему бы в середине не комиссар?

Судрогин. Аккуратно вы языками. К нам не обратятся – молчите.

Арестант – подтянутый тридцатилетний Прядилов. Сермяжные Чакин и Лубудин его конвой.

Лубудин. Здравствуйте, товарищи! Как настроение, грустить сейчас причин уже нет?

Тарушанский. Для печали всегда повод найдется.

Лубудин. Но ведь народная власть в стране! Радость для народа безбрежная!

Тарушанский. До окончательной победы трудов приложить придется…

Чакин. Контра в покое нас не оставит. И пайки у нас маленькие.

Лубудин. Внутренние сведения незнакомцам не выдавать! Расстрела за болтливость тебе захотелось?

Чакин. Не удержался, не прав… граждане они сомнительные, документы бы у них посмотреть.

Лубудин. Тебя своего задания недостаточно?

Чакин. Я его выполняю, а попутно…

Лубудин. Не надо нам попутно. В поезд сажаем и везем.

Тарушанский. Как понимаю, вы в Курган направляетесь?

Чакин. Куда поезд повезет, туда поедем… почему интересуемся? Из дворян?

Тарушанский. Барабанного производства я мастер. На станции нашу продукцию продаю. Звуки она издает, европейского уровню не уступающие. За стакан крупы вместе с палочками забирайте. Крупу вам в пайке выдают?

Лубудин. Питание у нас отлаженное. Так едим, что из-за стола еле встаем!

Чакин. А около стола князья за хлебные крошки танцуют.

Лубудин. Князей приказано в расход. Не создавай впечатление, что мы приказам не следуем.!

Чиркулева. Строгие у вас отношения.

Лубудин. Дружеские!

Чиркулева. Мой муж тоже солдатом стал, поэтому мы с ваши навроде одной семьи. Афанасий Чиркулев! Не с вами он служит?

Чакин. Заурядному лапотнику к нам не попасть. Люди подбираются сугубо идейные.

Чиркулева. А я за простых солдат вас приняла…

Чакин. Простым бы не дали задание врага революции конвоировать. Судрогин. Провинился он перед нашей святой революцией, сразу по нему видно… оправдать себя, думаю, он изощренно пытался.

Чакин. Пару слов сказал и замкнулся.

Судрогин. Вину признаю, расстреливайте, эти слова?