Дон Нигро - Паганини / Paganini

СОЛДАТ. Вот. Выпей еще. ( Наполняет стакан ПАГАНИНИ ).

ПАГАНИНИ. Музыка – как вино. Она заполняет тебя полностью, и на мгновение ты захвачен экстазом, сравниться с которым может только оргазм. Музыка создается потиранием и вдуванием, рубкой и царапаньем, ударами по сухому дереву, металлу, животу, любовью и горем.

ГУССИ ( возвращается ). Кто-то что-то сказал насчет потирания и вдувания? Сегодня цены снижены.

СОЛДАТ. Уйди, наконец, а не то я засуну тебя в бочку с дождевой водой.

ГУССИ. Я работала с твоей матерью, знаешь ли. ( Отходит ).

ПАГАНИНИ. Музыка создана из ветра и шума, как ядреный, сильный пердеж. Но, если все сделано правильно, музыка – это Бог, легким дуновением пролетающий в ночном саду.

ГУССИ. Мой третий муж пердел знатно. Словно стрелял из мушкета. Однажды на улице даже сшиб женщину с ног. ( Солдат смотрит на нее ). Ухожу, ухожу. ( Отходит ).

СОЛДАТ. Вижу, ты много об этом думал. Даже слишком много.

ПАГАНИНИ. Но в красоте музыки и ее опасность. Когда мы соблазняемся музыкой, эмоциями, мы теряем душу.

СОЛДАТ. Как дьяволу?

ПАГАНИНИ. Именно. Но что значит, потерять душу? Что в искусстве истинная форма демонического экстаза и проклятия? Чтобы создавать, необходимо просто добавить Сатану с его нацеленностью на уничтожение? Чтобы подарить ему праздник?

СОЛДАТ. Должен признаться, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я – простой, честный солдат. Я убиваю за деньги.

ПАГАНИНИ. А у меня совершенно нет того, за что ты убиваешь. Это означает, что мне пора ползти наверх, к моей любимой Ангелине.

СОЛДАТ. Подожди. Позволь мне угостить тебя еще стаканом вина. Два, пожалуйста.

ПАГАНИНИ. Ты знаешь, моей любимой Ангелине всего восемнадцать лет. Она нежная и невинная, если только не в постели со мной. Ах, эта женская плоть, эти женские глаза. Бог прячется в них, и дьявол тоже. Вся страсть, весь экстаз и ужас, заключены в женских глазах и в ее животе. Правда в том, что она слишком хороша для меня.

( Усаживает на колени ОФИЦИАНТКУ, которая принесла два стакан и только что поставила их на стол ).

ОФИЦИАНТКА. А-А-А-АХ! Синьор!

ПАГАНИНИ. Ты знаешь, дорогая моя, что ты, такая нежная и теплая, вместилище всего самого ценного, что есть во вселенной?

ОФИЦИАНТКА. Нет, синьор, я никогда не подозревала об этом. Позвольте мне принести вам орешки. ( Выскальзывает из его рук и уходит ).

СОЛДАТ. Тебя послушать, так ты – счастливый человек.

ПАГАНИНИ. Так и есть. У меня великолепный инструмент, за который я еще не заплатил, и Ангелина каждую ночь в моих объятьях, обнаженная. Но все-таки червь сомнения гложет мой разум.

СОЛДАТ. От сомнений пользы никакой. В битве сомнения – это убийца.

ПАГАНИНИ. Иногда я не могу не задаться вопросом, а такая ли она невинная, какой кажется? Иногда я спрашиваю себя, а не изменяет ли она мне.

СОЛДАТ. Изменяет тебе? Благочестивая Ангелина?

ПАГАНИНИ. Я знаю, знаю. Недостойные это мысли, когда я так счастлив. Но иной раз она уклоняется от ответа, отводит свои прекрасные глаза, а когда мы что-то пробуем в постели вроде бы в первый раз, создается ощущение, что она это уже проделывала, знает, как дарить наслаждение и получать его. Может, у нее есть другой любовник. Тот, кто… ну, не знаю.

СОЛДАТ. Мой тебе совет – наслаждайся, пока можешь. Достаточно скоро она станет такой же, как старая Гусси, и тогда уже не будет никакой разницы, невинной она была или нет. Годы летят быстро, друг мой. Солдат знает.

ПАГАНИНИ. Ты кажешься мне знакомым.

СОЛДАТ. Знакомым?

ПАГАНИНИ. Мы раньше встречались? Я тебя знаю?

СОЛДАТ. Сомневаюсь я, что ты меня знаешь.

ПАГАНИНИ. Но ты кого-то мне напоминаешь? Нет ли у тебя родственника, торгующего скрипками?

СОЛДАТ. После того, как столько выпьешь, все мужчины кажутся на одно лицо, и большинство женщин тоже.

ПАГАНИНИ. Но это какое-то сверхъестественное сходство… Нет у тебя старшего брата, который…

СОЛДАТ. Мы все братья, друг мой. Мы все – плоды одного сада.

ПАГАНИНИ. Она мне верна. Разумеется, она мне верна. Ты совершенно прав, я должен наслаждаться жизнью и не задавать лишних вопросов. Да, иногда у меня возникают эти ужасные мысли. Темные люди живут у меня в голове. Но я буду ей доверять. Я буду ее любить. И я пойду к ней прямо сейчас. Но сначала я должен просто опустить голову, чтобы она немного прочистилась. Да, я думаю, я опущу голову… ( Его голова падает на стол. СОЛДАТ встает. Возвращается ОФИЦИАНТКА ).

ОФИЦИАНТКА ( в руке вазочка с орешками ). Желаете орешков, сеньор?