Елена Степанян - Вильгельм Молчаливый

Эгмонт.Когда это произойдет, мадам, вам ни о чем не придется пожалеть!

Маргарита.Что ж, господа, хочу вам верить. Очень хочу! – Я собираюсь послать в Мадрид своего личного секретаря! Будем надеяться. А до тех пор – что ж, наслаждайтесь жизнью!

1. Антверпен. Ван Стрален в сопровождении Рубенса и Людвига Нассау входит в Собор Богоматери.

Помещение внутри Собора.

Ван Стрален (обращаясь к священнику). Худшего места для казни нельзя было отыскать! Неужели они не понимают, что чем больше народа будет при этом присутствовать, тем больше вероятность всяких эксцессов?

Священник.Я никому ничего объяснять не намерен, господин бургомистр! Можете говорить что угодно, но, пожалуйста, не через меня!

Он уходит. Через несколько мгновений вместо него появляется доминиканский монах.

Монах (устрашающе). Господин ван Стрален! Почему антверпенский магистрат на каждом шагу чинит нам препятствия?

Ван Стрален.Боже милосердный! Это называется чинить препятствия! Прикажите, по крайней мере, чтоб завтра никого не пускали наверх. Незачем им залезать на Собор, чтоб любоваться всем этим! Как бы он не рухнул на наши головы!

Монах.Этот Собор, господин ван Стрален, прекрасно построен. Очень надежно. И с него прекрасный вид на город и окрестности. В Антверпене всегда много приезжих. Если кто-нибудь захочет ознакомиться с достопримечательностями Собора, с какой стати мы будем им мешать? Зачем нарушать традиции города?

Ван Стрален.Что вы мне говорите? Да я в этом городе родился! И дед мой, и прадед! А вы вот откуда взялись, хотел бы я знать! Из какой дыры вы выползли?

Рубенс (хватает его за руку). Пойдемте отсюда, очень вас прошу! Я завтра сам за всем прослежу!

Трое выходят на улицу.

Ван Стрален.Я знаю теперь, почему они жгут людей! Вера, догматы тут совершенно ни при чем! – Просто им так нравится! Они этого хотят!

Рубенс.А вот вы чего хотите? Чтоб вас обвинили в пристрастии к кальвинистам и отстранили от должности?

Людвиг.Как же им удалось его взять? Кальвинисты так берегут своих проповедников, а Фабриций у них главная знаменитость!

Рубенс.Его выдала одна баба! Она прикинулась новообращенной, стала ходить на собрания, а потом – хлоп! И оказалось, что она не его первого продала! Она раньше работала с анабаптистами!

Ван Стрален.Я бы ей шею свернул, а не имею права даже выслать ее из города!

Людвиг.А здесь не будет того, что в Валансьене?

Рубенс (понижая голос). Я навел кое-какие справки, по-видимому – нет!

Ван Стрален.Все равно это произойдет рано или поздно! Если людей планомерно сводить с ума, они в конце концов и сойдут с ума! Сначала кинутся убивать друг друга, а потом войдут войска и добьют тех, кто останется! Вы еще вспомните мои слова!

Скажите, граф, а ваш брат и господа Эгмонт и Горн, что они думают? Они же клялись защищать фламандцев! Гранвеллы теперь нет, а что изменилось? Все только и ждут, что станет еще хуже!

Людвиг.Обо всем этом я собирался говорить с принцем! Я ехал из Бреды в Брюссель, но по дороге мне сказали, что в Антверпене схватили проповедника, и я решил посмотреть, что тут и как.

Ван Стрален.Вы уедете сегодня или останетесь до завтра?

Рубенс.Оставайтесь, граф! Сила сейчас на их стороне, но пусть они видят тех, кто их не боится!

2. У принца Оранского. Вильгельм, Иоганн.

Иоганн.Лучше б я сюда не приезжал! Я не могу этого видеть! Ты стал похож на привидение! Да еще ночами бродишь! – Нет, конечно, ты можешь не верить, но ты заразился. Ты заразился от своей супруги.

Эти болезни, конечно, не чума и не холера, но при близком общении и они передаются.

Вильгельм (усмехаясь). Если бы бедная принцесса не спала по ночам от тех же причин, что и я! Насколько счастливее были бы мы все!

Иоганн.Можно подумать, у тебя траур по уехавшему Гранвелле. Посмотри на своих друзей – они целыми днями празднуют свою победу.

Вот вчера граф Эгмонт был на народном гулянье. Он стрелял в попугая, а вокруг все ликовали, прямо как под Сен-Кантеном.

И по-моему, это лучше, чем вот так сходить с ума взаперти!

Вильгельм.Ничего, мой милый, скоро многие загрустят о нашем кардинале. Анекдоты все кончились, лисьи хвосты пришлось выбросить, а впереди ничего веселого не намечается.