Андрей Платонов - Четырнадцать красных избушек

Хоз. Я его уже арестовал!

Суенита. Ты молодец! Тогда пойди приведи его!

Хоз. Я схожу. Только несерьезно это все! (Уходит.)

Суенита. Ксюша, ну что?.. Где наши ребятишки?

Ксения. Хорошо, Сунечка! (Щекочут и ласкают друг друга.) Они у Фимки спят, я их нашла.

Приходит Берданщик.

Берданщик. Главная гражданка наша приехала. Здравствуй, девка!

Суенита. Старичок, ты знаешь, что ты классовый враг – иль это тебе нипочем неизвестно?

Берданщик. Знаю. Я уже давно говорил, что я – не тот.

Суенита. Ашурков сказал, как ты притворился и спал посреди колхоза, когда они избушку волоком волокли! Одно чучело безличное дежурило за тебя!

Берданщик. Свободная вещь.

Ксения. А это что, по-твоему, – тухлая мошонка?

Берданщик. Акт.

Суенита. Что такое? Повтори мне, жалкий!

Берданщик. Акт – говорю.

Суенита. Будет общее собрание – уйдешь из колхоза навеки! Поставь ружье в угол.

Пауза.

Берданщик (положив ружье) . Пойду сумку шить… Ксюшка, дай иголку! Была своя, сломал один коннонарочный, попросил штаны заштопать – и сломал. Какие теперь иголки? – одно перевыполнение, а не иголки!

Ксения (вынимает из юбки иголку) . Бери иголку! Ступай скорей, пока терпит тебя мое сердце.

Берданщик. Сердце что! Оно болит и терпит! (Уходит с иголкой.)

Голос Антона. Я вас всех по всем линиям проверю! Товарищ Антон Концов знает эту атмосферу, он видит ваше антинаучное лицо классового врага, достойное презрения! Товарищ Антошка понимает, отчего дребезжит колхозная тележка! Он видит в упор бесстрашно! Еще нет такого человека, который обманул бы или испугал товарища Антона Концова! Я все человечество здесь по всем принципам пересортирую!.. Наука! Всемирные академики! Вы здесь улыбаться приехали: идите бороться за качество-количество продукции против классового врага!..

Ксения (почтительно) . Антошка пришел.

Суенита (в окно) . Антошка!

Голос Антона (более спокойно) . Ввиду необходимости контрольной проверки ожидаемого с бантиками хлеба у меня явилась потребность пересмотреть сотенные весы системы Фербенкса, так как есть возможность испортить их бесшумной рукою кулака.

Суенита. Ксюша, мне Антошка не нравится.

Ксения. Оголтел от своего ударничества… Все они здесь на одну морду, – так бы и треснула всех: колхозные притворщики! Уж, по-моему, бантик и то лучше. Его арестуй, он и работает. Да ей-ей как!

Приходит Хоз.

Хоз. Филька сейчас явится. Он письмо в Европу заклеить пошел… Я здесь отношение из Европы получил – там трагедия!

Суенита. У тебя одна Европа на уме, а у нас целый мир на руках – ты же видишь!

Хоз. Я вижу. Вы запутались. Вам есть нечего будет…

Является Вершков.

Вершков. Здравствуй, товарищ председатель! С победой тебя – над классовым врагом бантиком!

Суенита. Не надо. Ты тоже бантик.

Вершков (улыбаясь) . Ты нынче веселая!..

Суенита. Я не скучная… А ты горевать будешь сейчас. Зачем ты велел Антошке чучело ставить? Чтоб чучело колхоз стерегло, когда бантики явятся?! (Вынимает револьвер из своей одежды.) Возьми свой револьвер – Ашурков велел тебе отдать. Он хотел из него тебя застрелить, да знал, что я тебя все равно раскулачу.

Вершков (без револьвера) . Аль до всего дознались, ехидны сухие?

Суенита. До всего, дядя Филя, – до погибели твоей дошли.

Ксения. Помирай скорее, терпенья нету думать о тебе!

Вершков. Я здесь премированный ударник, не увлекайтесь, граждане, своей забавой!

Ксения. И верно: он премированный! Что ж это делается такое?! Суня, давай лучше бантиков в колхоз наберем – они боязливые будут и не такие двуручные!

Суенита (Вершкову) . А кто виделся с Ашурковым у бродячего колодца? Кто сказал ему – вдарить в колхоз, махнуть овечий гурт и жить потом вольно в кавказских краях, как члены профсоюза?

Вершков. Что ж такое, что говорил! Молча – скучно сидеть, говоришь слова в виде опыта. Слова не считаются, это звуки.

Хоз. Господин Вершков, разрешите спросить: вы за колхоз, то есть за социализм, – или напротив?

Вершков. Я за него, Иван Федорович, и напротив. Я считаю, одинаково: что социализм, что – нет его. Это ж все несерьезно, Иван Федорович, одна распсиховка людей.