Генрик Ибсен - Вернувшиеся (сборник)

Г о с п о ж а А л в и н г. Да, да, Освальд, ты должен!

О с в а л ь д. Но снова превратиться в беспомощного младенца… чтобы тебя кормили… чтобы… О, как это отвратно, как мерзко! Нет слов!

Г о с п о ж а А л в и н г. У ребенка есть мать, она будет за ним ухаживать.

О с в а л ь д (резко вскочив). Нет, ни за что, не хочу! Я не могу даже думать о том, что, возможно, пролежу так много лет… состарюсь, поседею… А ты, наверно, тем временем умрешь и оставишь меня. (Садится на стул госпожи Алвинг.) Потому что доктор сказал, что я, быть может, умру небыстро. Он назвал это размягчением мозга. (Мрачно усмехается.) Очень красиво звучит, по-моему. Сразу представляется бархат вишневого цвета, приятный на ощупь, когда проводишь рукой…

Г о с п о ж а А л в и н г (кричит) . Освальд!

Освальд вскакивает и снова принимается ходить по комнате.

О с в а л ь д. А теперь ты отняла у меня Регину! Если б только она у меня была! Она бы наверно мне помогла.

Г о с п о ж а А л в и н г (подойдя к нему) . Что ты хочешь сказать, любимый мой? В чем я тебе не помощник?

О с в а л ь д. Когда я пришел в себя после того припадка, доктор сказал, что когда припадок повторится – а он повторится непременно, – никакой надежды не останется.

Г о с п о ж а А л в и н г. У него настолько нет сердца, что он…

О с в а л ь д. Я заставил его все рассказать. Сказал, что мне надо будет принять решения… (Хитро улыбается.) И я их принял. (Вытаскивает коробочку из внутреннего кармана.) Видишь?

Г о с п о ж а А л в и н г. Что это?

О с в а л ь д. Морфий.

Г о с п о ж а А л в и н г (с ужасом глядя на него). Освальд… мальчик мой…

О с в а л ь д. Я скопил двенадцать порошков.

Г о с п о ж а А л в и н г (пытаясь выхватить коробочку) . Отдай мне коробку, Освальд.

О с в а л ь д. Пока рано. (Прячет коробочку обратно в карман.)

Г о с п о ж а А л в и н г. Этого я не переживу!

О с в а л ь д. Придется пережить. Будь у меня Регина, я бы рассказал ей, как обстоят дела, и попросил выручить меня в последний раз. Она бы мне помогла, я уверен.

Г о с п о ж а А л в и н г. Никогда!

О с в а л ь д. Когда со мной случилось бы непоправимое, и она увидела бы, как я лежу – беспомощный, точно младенец, жалкий, погибший, неизлечимый… без всякой надежды на улучшение…

Г о с п о ж а А л в и н г. Регина никогда бы этого не сделала!

О с в а л ь д. Регина бы это сделала. Она так прелестно легкомысленна. И ей бы быстро надоело ухаживать за таким больным, как я.

Г о с п о ж а А л в и н г. Так слава Богу, что теперь ее здесь нет!

О с в а л ь д. Да, но теперь, мама, тебе самой придется меня выручить.

Г о с п о ж а А л в и н г (вскрикивает). Мне?!

О с в а л ь д. Кого это касается больше, чем тебя?

Г о с п о ж а А л в и н г. Мне? Твоей матери?

О с в а л ь д. Как раз поэтому.

Г о с п о ж а А л в и н г. Мне, которая дала тебе жизнь?

О с в а л ь д. Я не просил тебя давать мне жизнь. И что за жизнь ты мне дала? Я ее не хочу. Возьми ее обратно.

Г о с п о ж а А л в и н г. Спасите! Помогите! (Выбегает в прихожую.)

О с в а л ь д (идет следом). Не уходи от меня. Куда ты?

Г о с п о ж а А л в и н г (в прихожей). За врачом для тебя. Выпусти меня.

О с в а л ь д (там же). Ты никуда не пойдешь. И сюда никто не войдет.

Слышен щелчок запирающегося замка.

Г о с п о ж а А л в и н г (возвращаясь в комнату). Освальд, Освальд, дитя мое!

О с в а л ь д (входя следом). Говоришь, что любишь меня материнской любовью, – и собираешься смотреть, как меня терзает немыслимый страх?!

Г о с п о ж а А л в и н г (после минутной паузы, собравшись) . Хорошо. Даю слово.

О с в а л ь д. Ты готова?..

Г о с п о ж а А л в и н г. Когда до этого дойдет. Но до этого никогда не дойдет. Это невозможно. Нет, нет!

О с в а л ь д. Да, давай надеяться на это. И будем вместе жить, сколько отпущено. Спасибо, мама.

Садится в кресло, которое госпожа Алвинг придвинула к дивану. Занимается заря, лампа на столе вот-вот догорит.

Г о с п о ж а А л в и н г (робко, подойдя к нему) . Тебе стало теперь спокойно?

О с в а л ь д. Да.

Г о с п о ж а А л в и н г (склоняясь к нему) . Ты напридумывал себе какие-то страсти, Освальд. Все это выдумки. Тебя подкосили эти потрясения. Но теперь ты отдохнешь, придешь в себя. Дома, у мамы. Мальчик мой любимый. Стоит тебе сказать «дай», и ты сразу все получишь, как в детстве. Видишь, припадок прошел. И смотри, как легко. Так я и знала. Взгляни, какой будет прекрасный день. Солнечный, яркий. Теперь ты увидишь свой дом по-настоящему. (Идет к столу и гасит лампу).