Семен Злотников - Другая жизнь

Тренер (явно не понял ее пассажа). Что – ты – здесь?..

Пыжова.Здесь, говорю. В смысле – моя сейчас очередь. У нас же перекличка, да? А я же вижу, что моя очередь, правильно? Вот я и говорю: здесь я! Хочу побыстрее.

Тренер (тяжко вздыхает). Пыжова… Маша… послушай, не хоти. Я тебя убедительно умоляю: не хоти! Только медленнее получается! (Калинкиной.) Я на нее ору, ты же покуда прокукарекаешь!.. Дальше!

Калинкина.Пыжова, Маша…

Тренер.Была уже, была!

Пыжова.Я здесь, Гоген Петрович!.. (И с той же неутомимой готовностью выходит и возвращается в строй.)

Тренер. Дальше! Дальше! Дальше!

Калинкина.Алевтина…

Алевтина.Сейчас!.. (Срывается и убегает.)

Мгновение Тренер растерян, впрочем, кидается догонять. Внезапно в углу, за матами заплакал ребенок. Дакашина торопится на звук. Появляется с грудным младенцем .

Калинкина.Опикался, что ли?

Дакашина аакает и раскачивает младенца, но он только сильнее кричит.

Пыжова (его ощупывает). Сухой, вроде… Сосочку хочет, наверно…

Кусакина.Да сунь ему кляп.

Пыжова (затыкает уши). Ой, не могу прямо жить, когда они плачут, лучше спрячьте меня куда-нибудь…

Художник с кроссовками на руках совершает набег на панораму и топчет ее, оставляя цветные следы. Младенец, наконец, смолкает. Все молчат . Художник , закончив топтать полотно, подправляет следы кисточкой. Младенец заходится в новом порыве .

Калинкина.Он, наверно, чего-то хочет.

Пыжова (хватается руками за грудь, со слезами). Маленький, у меня для тебя ничего нет…

Кусакина.Надюха, пасуй! Пас, Надюха!

Дакашина перекидывает ей младенца – Кусакина его ловко ловит и прижимает к груди.

Ну, ладно, кончай! Эй, кончай!

Пыжова( машет руками ). Селедочка, мне!.. Мне! Мне!..

Кусакина.Уронишь, руки дырявые… (Калинкиной.) Дуся, держи! (Перекидывает младенца.)

Калинкина ловит и мгновенно делает пас Пыжовой .

Пыжова.Селедочка, ап! (Перекидывает Кусакиной.)

Младенецу Кусакиной, которая тут же его перепасовывает Дакашиной.Как ни странно, младенец успокаивается.

Появляются Тренери Алевтина.

Тренер.У меня от вас мозги уже набекрень!

Алевтина.Да мне надо!

Тренер.Что тебе надо? Не понимаю!

Алевтина.Я тоже не понимаю! (Становится в строй.)

Тренер.Кто разрешил вставать в строй без разрешения?

Алевтина.В другой раз.

Тренер.В этот! Сегодня! Сейчас! Когда дисциплине будем учиться?

Алевтина. Сейчас, что ли?

Тренер.А когда? Помереть? После смерти?

Алевтина.После жизни… (Пауза.) Ну, ладно, чего на меня глаза портить? Чо, можно?

Тренер молчит – как воды в рот набрал.

В строй можно? Нельзя, что ли?

Тренер (собрав себя в кулак). Что можно?

Алевтина.Да встать. Вы же хотели, чтобы я встала.

Тренер.Ты же стоишь.

Алевтина.Так вы же хотели, чтобы спросила. Ну, вот она я, спрашиваю: можно?

Тренер (глотает ртом воздух ). Где надо спрашивать?

Тяжело вздохнув, Алевтина выходит из строя.

А теперь мне не надо. Когда уже в душу тебе наплевали – тогда уже только спасибо надо говорить. Что ты сейчас для меня сделаешь – это мне уже без удовольствия. Я от вас не подачек прошу – я требую четкого исполнения ваших святых обязанностей. Встань в строй и стой!

Алевтина (ворчливо). Обязанностей, потребностей… Можно встать в строй?

Тренер держится руками за виски, которые стучат .

Не пойму я: нельзя?

Захныкал ребенок. Девушки быстро передают младенцаиз рук в руки.

Сверток опять у Дакашиной.

Тренер, по виду, сильно удивлен.

Художник (бросает тревожный взгляд в сторону поролоновых матов ). Потише, детка, прошу.

Пыжова.Он маленький, он не понимает.

Художник.Поймет, если ласково. Дети ласку любят так же, как взрослые.