Семен Злотников - 8½ пьес для двух актеров

Вера.Счастья, говоришь?

Порогин( открывает глаза ). Что?..

Вера.У тебя было счастье? Там? В то самое время, когда мы с Илюшечкой тут?..

Порогин.Вера, послушай…

Вера.Да, Господи, да что же это такое? Мы тут, живые едва, бредили тобой, тосковали, а ты там был счастлив?.. В голоде, в холоде, один свет у нас был: папа вернется, папа спасет, а папа…

Порогин.Не надо бы Илюшечку сюда, Вера, не надо бы…

Вера.…А папа солдат? Маленький мой спрашивал, спрашивал: а папа сильный? А умный? А настоящий он, папа? А врагов он побьет? А скоро побьет?..

Порогин.Я тебя умоляю…

Вера.…Скоро, сыночек, скоро, я говорила, наш папочка, наш любимый, наш единственный, он спасет, он спасет…

Порогин (стиснув руками голову, восстает и кричит). Не уберегла сына! Не уберегла сына!

Вера.Митя!..

Порогин.Мальчика моего единственного, сына моего, жизнь мою…

Вера.Митя, опомнись, что говоришь?.. (Пытается встать – не получается.) Митя… Митя…

Порогин.Развратная мать – проклятье для близких!

Вера.Господи…

Порогин.Кто-то за всех отвечает – он ответил!.. Будь проклята – он ответил!..

Со стоном сползает старуха с кресла на колени, распластывается на полу. Старик над нею – растерянный. Словно пытаясь сообразить, что произошло.

Вглядывается; становится на колени, прислушивается к ее дыханию.

Вера… Вера…

Не откликается. Он поднимается, уходит. Кажется, она приходит в себя. Жалобно стонет. Приподнимается. Руками держится за голову.

Вера.Господи… Господи… За что мне все это?.. В чем я виновата?.. Разве я виновата?.. Господи…

Появляется старик со стаканом в руке. Останавливается, внимательно смотрит на жену .

Как плохо мне, Господи, плохо…

Порогин.Врачей вызвать?

Вера.Ты говорил ужасное… Ужасное, Митя…

Он молчит.

Что ты такое говорил?.. Неужели возможно, что говорил?.. Это же… страшно, Митя… Грех…

Он выпивает всю воду, стакан ставит на стол. Тяжело опускается на стул.

Сидит к ней спиной. Она пытается подняться – не получается. Жалобно смотрит на него.

Правда, все эти годы меня не любил?.. (Он молчит.) А я думала, любил… (Молчит.) И думала, как хорошо, что именно за тебя замуж… И не хотела, и не решалась долго, но пошла… И хорошо, думала… Я ведь до сегодняшнего дня так и думала… (Тишина.) Все не так думала, дура… Старая… Господи…

Наконец, ей все же удается вскарабкаться на кресло. Тяжело дышит. Принимает лекарство. Он как сидел – так сидит. И не дрогнул, чтобы ей помочь.

Но чуть развернулся, чтобы удобнее было за ней наблюдать.

Порогин.Постарела.

Вера.Да… И ты, Митя…

Порогин.Тебя совсем не узнать.

Вера.А, наверно… Да… И тебя, Митя, тоже… Ты тоже…

Порогин.Совсем не узнать.

Вера.Время такое для меня наступило… Время такое…

Порогин. Говорок, причитаешь, божишься… Откуда у тебя это? Как бабка…

Вера.А я бабка и есть, куда же деваться…

Порогин.Если бы сто лет назад я мог представить, что с тобой станется…

Вера.Сто лет назад ты глядел на меня другими глазами. Добрыми, Митя.

Порогин.Не было лжи.

Вера.С восторгом, Митя. Я помню. Глядел так, будто от меня зависело, жить тебе или умереть. Без меня не хотел и дня… Любовь вечную обещал. Говорил, если чего сделаешь в жизни – это будет для меня. Тебе Дон Кихот тогда нравился. Диплом по Сервантесу писал. Вообще, до Толстого ты был…

Порогин.Не трогай Толстого.

Вера.Бросил бы ты его, пока не поздно.

Порогин.Поздно.

Вера.Всю радость он из тебя высосал. Думаешь, не вижу? Думаешь, не больно? И ведь не успокоится старый паук, пока до конца, вот увидишь…

Порогин.Целой жизни книга, как можешь?

Вера.Бог с ней, Митя, я могу, Бог!.. Ни тебе, ни людям она в пользу не будет. То, что я потихоньку от тебя читала – это… Это же… волосы дыбом, Митя!.. Честное слово. Пойди на улицу, если ты мне не веришь, поговори с живыми. Да кому же охота мучиться так? Люди жить хотят, детей растить сытыми, войны чтобы не было… Не нужна им твоя книга про это. Ты маешься, а ведь никому… Все покоя хотят и простоты.

Порогин.Не надо за всех.

Вера.Устали, Митя! Все устали. И я… Ты хочешь знать – и я… Когда читала у тебя… Как же там, Господи… Ага: «Муки совести и высота человеческих прозрений погнали Толстого прочь из дому», – я думала… Господи, думала, что же это за совесть такая? Жизнь с человеком прожить, а под конец в душу так наплевать? И что за прозрение такое, если близкому горе и позор? Да как же это такое все понять? А жить с этим – как??