Бернард Шоу - Пьесы

Виви. Зато я теперь, должно быть, не усну. (Идет к буфету и зажигает свечу, потом гасит лампу; в комнате становится гораздо темнее.) Надо впустить свежего воздуха, прежде чем запереть окна. (Распахивает дверь, на дворе ярко светит луна.) Какая ночь! Посмотрите! (Отдергивает занавеску на окне)

Все залито сиянием восходящей луны.

Миссис Уоррен (окидывает пейзаж небрежным взглядом). Да, милая, только смотри не схвати простуду от ночного воздуха.

Виви (презрительно). Пустяки.

Миссис Уоррен (обиженно). Ну да, все, что я говорю, по-твоему, пустяки.

Виви (оборачивается к ней). Нет, что вы, мама, вовсе нет. Вы меня окончательно победили сегодня, а я думала, что выйдет по-другому. Мы подружимся теперь, хорошо?

Миссис Уоррен (с некоторым унынием качает головой). То-то и есть, что вышло по-другому. Ну что ж, ничего не поделаешь. Мне всегда приходилось уступать Лиз, а теперь, видно, придется уступать тебе.

Виви. Ну, ничего. Подите ко мне. Спокойной ночи, моя милая старенькая мама. (Обнимает мать.)

Миссис Уоррен (нежно). Я хорошо тебя воспитала; правда, милочка?

Виви. Правда.

Миссис Уоррен. И ты за это будешь ласкова со старухой матерью, правда?

Виви. Буду, мама.

Миссис Уоррен (елейным тоном). Дай я тебя благословлю, моя родная, милая деточка, материнским благословением. (Нежно обнимает дочь и возводит глаза к потолку, словно испрашивая благословения свыше.)

Утро следующего дня в пасторском саду; с безоблачного неба сияет солнце. В садовой стене, как раз посредине, деревянная калитка, такая широкая, что проедет карета. Рядом с калиткой — колокольчик, соединенный с висящей снаружи ручкой. Аллея для экипажей проходит посредине сада, сворачивает налево и заканчивается перед крыльцом круглой, усыпанной гравием площадкой. За калиткой видна пыльная дорога, идущая параллельно стене, за дорогой — узкая полоска травы и неогороженная сосновая роща. На лужайке, между домом и аллеей, подстриженный тис, под ним садовая скамейка. С противоположной стороны сада идет буксовая изгородь; на газоне — солнечные часы и рядом с ними — железный стул. Узкая дорожка позади солнечных часов ведет к изгороди.

Фрэнксидит на стуле возле солнечных часов, положив на них утренние газеты, и читает. Пасторвыходит из дома. Его знобит, глаза у него красные. Он неуверенно смотрит на Фрэнка.

Фрэнк (вынув из кармана часы). Половина двенадцатого. Нечего сказать, подходящее время для пастора являться к завтраку!

Пастор. Не издевайся, Фрэнк, не издевайся. Я немного… э-э… (Вздрагивает.)

Фрэнк. Раскис?

Пастор(с негодованием, протестуя против этого выражения). Нет, сэр: нездоров сегодня с утра. Где твоя мать?

Фрэнк. Не бойтесь, ее здесь нет. Забрала с собой Бесси и уехала в город с поездом одиннадцать тринадцать. Просила передать вам несколько поручений. Чувствуете ли вы себя в силах выслушать меня сейчас, или подождать, пока вы позавтракаете?

Пастор. Я уже завтракал. Удивляюсь, как могла твоя мать уехать в город, когда у нас гости. Они сочтут это странным.

Фрэнк. Возможно, она это предвидела. Во всяком случае, если Крофтс останется у нас гостить и вы с ним намерены каждую ночь, просиживать до четырех часов, вспоминая события вашей бурной молодости, то ее прямой долг, как хорошей хозяйки, поехать в город и заказать бочонок виски и сотни три сифонов содовой.

Пастор. Я не заметил, чтобы сэр Джордж пил чрез меру.

Фрэнк. Вы были не в состоянии это заметить, родитель.

Пастор. Ты хочешь сказать, что я…

Фрэнк (спокойно). В жизни не видел менее трезвого пастора. Анекдоты, которые вы рассказывали о вашем прошлом, были просто ужасны; не думаю, чтобы Прэд остался ночевать под вашим кровом, если б они с матерью не пришлись так по душе друг другу.

Пастор. Глупости, сэр Джордж Крофтс — мой гость. Должен же я о чем-нибудь с ним разговаривать, а у него только одна тема для разговора… Где сейчас мистер Прэд?

Фрэнк. Повез маму и Бесси на станцию.

Пастор. А Крофтс встал?

Фрэнк. О, давным-давно. Он ни в одном глазу! Видно, что чаще вашего практиковался, — а всего вернее, практикуется непрерывно. Ушел куда-то курить.