Игнатий Дворецкий - Веранда в лесу

Т а н я. Да. Что сейчас ставите, Олег Олегович?

Ч и м е н д я е в. Эдмон Ростан и Эдуард Певцов.

Т а н я. Мне сказали, вы тут бываете иногда. Не пьете, не танцуете, один. Известный человек, что так?

Ч и м е н д я е в. Меня интересуют ритмы.

Вознесенский рассмеялся, разглядывает его.

Лет пятнадцать назад, в дни растерянности, наткнулся на спасательную мысль: в рациональную эпоху НТР человеку не хватает эмоций, разрядки, смеха. Активно занялся развлекательной комедией и привлек ритмы, но тайны их не постиг.

Вознесенский опять добродушно рассмеялся.

Я профессионал, товарищ Каширина. Могу ставить, что прикажете, но остается вопрос: зачем? Почему сюда ходят? Мода?

Т а н я (строго) . Удовлетворяется могучая потребность пожить в стаде. Молодые ищут способы объединения. Да, все чужие, но тут как бы нет одиночества.

В о з н е с е н с к и й. Похоже! Похоже! Может, я ошибся, что не взял тебя на курс? А? Твое лицо стало полностью осмысленным. Замужем? Разведена? Какой окончила институт?

Т а н я. Хороший. Какой надо. Зачем тебе это знать?

В о з н е с е н с к и й. А почему на «ты»?

Т а н я. А почему ты на «ты».

В о з н е с е н с к и й. Поступала в ГИТИС, данных нет, глазки строила, не взял. Я позвоню Анне, скажите, куда явиться?

Ч и м е н д я е в. Можно поужинать на Суворовском.

В о з н е с е н с к и й. Заказывайте ужин, придем. Придем!

Чимендяев взял пальто, уходит нехотя.

(Изучая Таню.) В тебе, помню, не было ничего, кроме неодушевленного тела. Я не люблю молоденьких, они иждивенки.

Т а н я. У меня правило: уважение и вежливость. Хорошо?

В о з н е с е н с к и й. Ты стала прелестной женщиной, умницей. Спасибо, что возобновила знакомство. Если я был неучтив…

Появляется Ч и м е н д я е в и довольно долго молчит.

Ч и м е н д я е в. Не условились, в котором часу.

В о з н е с е н с к и й. Подойдите. (Протянул стакан.) Попробуйте.

Ч и м е н д я е в (сухо) . Через час на Суворовском. (Уходит.)

В о з н е с е н с к и й. Не верит, а я уже год не пью ни капли, и не хочется. Это директор моего театра Чимендяев. Каждый день боюсь, что уйдет от меня и начнется каторга.

Т а н я. Разве быть директором у тебя не престижно?

В о з н е с е н с к и й. Для него нет. (Смеется. Молчит.) Кажется, собрался прощаться. Сказал, пора уехать из Москвы. Собрался, по-видимому, посидеть со мной и моей женой и объяснить дезертирство. (Молчит.) Нет! Удовольствия не доставлю. Сволочь! (Весело.) Мы вот что сделаем! Вот что! Поедем на Пахру!

Т а н я. Что там?

В о з н е с е н с к и й. Дача. Огромная, большая. Первый этаж каменный, второй деревянный. Есть домик с комнатами для гостей.

Т а н я. Крепостная стена, ров, сторожевая башня?

В о з н е с е н с к и й. Остров. Можно от всего прятаться.

Т а н я (рассмеялась) . Гарантируешь, что завтра не позже восьми я окажусь в Москве в каком-нибудь метро?

В о з н е с е н с к и й. Такая жесткая дисциплина на службе?

Т а н я. Люблю работу и ценю.

В о з н е с е н с к и й (изумленно) . Ты кто?

Т а н я. Делаю программы для ЭВМ.

В о з н е с е н с к и й. Необыкновенно приятно. Все реже встречаешь людей, любящих работу. Гарантирую метро в восемь.

Т а н я. Я с компанией, попрощаюсь. (Уходит.)

Ритмы бьют по ушам. Т а н я возвращается, деловито берет Вознесенского под руку. Почти сразу быстро появляется Ч и м е н д я е в в пальто. Недоумевая, смотрит вслед Тане и Вознесенскому, и остается один.

На сцене все то же. Полутемно. Вошел О к у н е в, расталкивает щиты — дробится калейдоскоп. Окунев сел на пол, следит. Вошел Ч и м е н д я е в. Растерян.

Ч и м е н д я е в. Рад, что вы на месте. Все утро провел в автоинспекции, ничего не делаю. Погода солнечная, тепло (Садится.) Разговоры, будто заклинило руль, не подтверждаются.

О к у н е в (в микрофон, негромко) . Дай номер шестой.

Калейдоскоп исчез. Возникли флаги. Бьются по ветру.

Ч и м е н д я е в. Все думаю, думаю! Ночью думал о «Хрустальном заводе». Большая задержка вышла из-за напольных часов. Я думал: почему его так влекло к истории?

О к у н е в (глядя на флаги; ровно) . Автор дал намек. Сказал: хрусталь. А материал собирал там, где фарфор, на берегах Невы. В 1747 году под Санкт-Петербургом основали порцелиновую мануфактуру. Работали ученики Академии художеств. Позже участвовали Кустодиев, Добужинский, Петров-Водкин. В фойе народ сходится. Слышите?

Ч и м е н д я е в. Да. (Молчит, смотрит в зал.)