Гоар Маркосян-Каспер - Аукцион

Душа моя неисчерпаемая,
Сколько же в тебе огня?
Сколько я его растрачивала щедро и бесплодно,
А он все еще переполняет меня,
Все еще разрывает меня изнутри,
Бьется в тесные ребра,
Властно требуя исхода…

Куда же мне девать его?

Где-то в мире изнывают от недостатка тепла,
Где-то в мире умирают от отсутствия любви,
А я несу на вытянутых руках тяжелое сердце мое,
Переполненное нежностью…
Она переливается через край,
Драгоценными каплями падает на пыльную землю
и уходит в нее — в ничто…

Я пронесу сосуд сердца моего по улицам, по переулкам,
Я оставлю его на пороге дома,
Где меня ждет тот,
Кто не то, что пригубить этой нежности —
Даже руки омыть в ней не хочет…

Он предпочитает холодную воду из-под крана,
Винегрет
Из остывших остатков вчерашних страстей…

А где-то в мире изнывают от недостатка тепла,
А где-то в мире умирают от отсутствия любви,
А где-то в мире мечтают поделиться,
довериться,
согреться,
опереться —
И ведь нет плеча надежней моего…

Голубовато-серая дымка у ног и над головой…
Кто-то рассеянный
Линию горизонта
Смотал в клубок и унес…
Море
Поднимается вверх и уходит в небо.
Мир как чаша.
Мир, как чаша, переполненная…
Чем?
Где мера наших дел, добрых и злых?
И есть ли дела добрые и злые,
Или это суть две стороны одного и того же,
Две точки зрения?
Что скажешь ты, море?
Смотри, сколько понастроили пляжей и набережных —
Сотни тысяч счастливцев самозабвенно бросаются в твои объятия,
Но как исковерканы твои берега,
Сколько грязных пузырьков сыпью покрыло твои нездоровые волны…
Что скажешь ты, море?

Море подниается вверх и уходит в небо…

Почему вечно беспокойное море
Навевает такой покой?

Человек отчаянно нуждается в постоянстве,
В неизменности.
Море было до нас,
Море будет после нас,
Когда мы уйдем —
Ибо мы уйдем,
Если и дальше суетность будем предпочитать вечности…
Мы уйдем.
Это не самое страшное.
Страшнее —
Что о нас не будут тосковать
ни море,
ни земля,
ни небо.
Они не поминут нас добрым словом —
Ибо ничего доброго мы им не сделали…
Где же мера наших дел?..
Что скажешь ты, море?..

Море поднимается вверх и уходит в небо…

Все было так просто… все было просто так…
Когда просто так — все так просто…

И черные сосны
Ослепу
Тыкающиеся в черную шаль
Черными хвоинками, забрызганными серебряным инеем…
И далеко-далеко наверху
белая вершина.

/и откуда у него эта ослепительная улыбка?/
Там… малая шалость…

Смешно, да?
Ах, мадам,
У вас могучее чувство юмора…

Да, это так —
Чувство юмора,
а все остальное
умерло,
умерло,
умерло!.
Но чья это рука перехватывает горло?..
Словно проскользнула меж пальцев золотая рыбка…
Горы мои, заснеженные мои горы,
Юность, незаслеженная чистота…
Там —
Наверху, в снегах, в девственном свете луны, под которой ничто не вечно —
Даже любовь —
Мне нечего
Тебе предложить…
Снег стоптался, растаял, стал грязной водой,
Заморозь ее —
Получится мутный лед…
А жизнь
Продолжается, говорят, и никаких…

Впрочем,
Все это пустяки.
Надрывы.
Ночью
Все вернется на круги свои
/а скорей, в заколдованный круг, из которого больше не выбраться…
Вот что в себе таит
Кривая,
Как незаметно она обегает окружность/…
Вернемся на круги свои, и не нужно…
И какие к черту вершины в снегах!..
Все будет, как это обычно бывает,
Все будет,
Завтра мы это забудем —
Будто и не было…

Утром сосны были зелеными, небо
Серо-лиловым, а снег все равно белым /так вот почему я ненавижу снег/
Неумолимый гул мотора,
Две в последнюю минуту сорванные
Сосновые ветки
/они до сих пор стоят у меня на окне/
И расставание без всяких сантиментов —
С нами бог!.. бог с вами!.. —
И ноль воспоминаний…
Да и не о чем…
Вчера встреченный —
Сегодня вечером…
Я все посмеивалась, дескать, когда-нибудь кому-нибудь назло
Я возьму и с первым встречным…
Вот и первый встречный…
/встречный мой, встречный, не вовремя встреченный,
Отчего же так не повезло,
Отчего ты не первый мой, а с поезда встречного,
Отчего предложенную семафорами вечность
Я в горячке обманчивой безнадежно спутала
С летучей, обреченной на забвенье минутой?..
Мне б спохватиться, лечь бы
На рельсы, а я…/