Виталий Раздольский - Дорога через Сокольники [Пьесы]

В л а с о в. Я не понимаю, товарищи, из-за чего разгорелись страсти? Если суть разногласий в том, как открывать заседания — с «игрой воображения» или без нее, позвольте мне быть арбитром?.. Ты знаешь, Вероника Трофимовна, я всегда за академизм. Но тут, как хочешь, я беру сторону профессора Никадимова.

К о н я г и н а. Еще не было случая в моей практике, чтобы «игра воображения» кончилась чем-нибудь хорошим!

В л а с о в. Не все же только здравый смысл? (Берет со стола массивную пепельницу.) Зачем некурящему человеку пепельница? Бесполезная вещь. Но мне она помогает думать.

К о н я г и н а. А мне она мешает думать!

В л а с о в. Ты сегодня встала не с той ноги, Вероника Трофимовна. На чем вы остановились, Никадим Никадимович?

Н и к а д и м о в. «Хочется на минуту дать волю воображению… Представить себе, что было бы, если бы учитель мог провести сегодняшний день с нами. Как бы он порадовался торжеству своих научных принципов. Вообразим же на минуту, — пускай это будет парадоксом, игрой ума, — что открывается дверь»…

Власов тяжело запрокидывает голову.

К о н я г и н а. Что с тобой?

В л а с о в. Не знаю. Какое-то затмение… Вдруг померещилось… Третью ночь не сплю… Гора юбилейных статей, и все надо завизировать.

Н и к а д и м о в. «Открывается дверь!»…

В л а с о в (глухо) . Попрошу оставить меня одного. Никадим Никадимович, если вас не затруднит, пришлите мне стакан кипяченой воды…

Удивленные Конягина и Никадимов выходят. Власов приближается к бюсту Щеглова, пристально всматривается в него, касается пальцами бронзовых губ. Бюст холоден, надменен, неподвижен.

(Вздох облегчения.) Какой вздор!

Поворачивается и видит перед собой живого Щ е г л о в а. Это старик лет семидесяти пяти — борода, трость.

Что это? Вы?..

Щ е г л о в. Я!

В л а с о в. Живой?

Щ е г л о в. Здравствуйте, Сережа!

В л а с о в (сражен) . Не может быть!.. Как мне отнестись к этому?

Щ е г л о в (мягко) . Как подобает мудрецу, то есть как можно проще. Примите любое толкование, и перейдем к делу.

В л а с о в. Не могу!

Щ е г л о в. Не ожидали?

В л а с о в. Я?.. Что?.. Нет! То есть да!..

Щ е г л о в (ласково берет его за плечи) . Возьмите же себя в руки. Призовите на помощь юмор.

В л а с о в. Юмор?.. (Нервно.) Ха-ха-ха!

Щ е г л о в (легкая досада) . Полноте! Неужели истерика испортит нам радость встречи?

В л а с о в (едва слышно) . Константин Иванович, дорогой. Что же вы делаете? У меня же печень пошаливает. Мне нельзя нервничать…

Щ е г л о в. И не надо, не надо, голубчик!

Обнялись.

Я изнываю от нетерпения. Как вы тут без меня?.. Почему здесь так тихо? (Замечает свой бронзовый бюст, рассматривает его с вежливым интересом.) Эта штука великовата для комнаты? Вы не находите? (Подходит к одному из стендов.) Что здесь?

В л а с о в. Изложение вашей теории «защитных функций». Для учебников. Это канонический текст.

Щ е г л о в (деликатно) . Красиво! Покажите же мне, что сделано за эти годы?

В л а с о в. Может быть, заглянете в библиотеку?

Щ е г л о в. Зачем?

В л а с о в. Новейшие издания…

Щ е г л о в. Я не хотел бы начинать с книжной полки. Но если вы настаиваете…

В л а с о в. Сюда. Прошу вас!

Щ е г л о в (обводит взглядом салон) . Как странно вы распорядились помещением. (Скрывается за дверью библиотеки.)

Власов остается один. Он в полном изнеможении.

В л а с о в. Что это было? Я сплю?.. (Некоторое время он пытается осмыслить все, что с ним произошло. Но потрясение слишком велико. Проверяет пульс.) Надо принимать меры! (Звонит по телефону.) Вероника Трофимовна, прошу срочно ко мне! Захватите профессора Никадимова. (Дрожащими руками капает в стакан лекарство.)

Входят К о н я г и н а и Н и к а д и м о в.

Я пригласил вас, товарищи, чтобы сделать некоторые распоряжения. Вам, Никадим Никадимович, придется заменить меня в институте. На Веронику Трофимовну ложатся юбилейные дела. Все документы в папках. Здесь ключи от сейфа и печати. Я заболел. Досадно, что именно в такой день…

К о н я г и н а. Что с тобой?

В л а с о в. Ничего особенного. Очевидно, переутомление. Галлюцинации. Только что я видел академика Щеглова и разговаривал с ним.

Н и к а д и м о в (опасливо поднимается с места) . Успокойтесь, Сергей Романович!

В л а с о в. Я совершенно спокоен. Если мне суждено сойти с ума, я хотел бы не терять при этом мужества и ясной памяти.

К о н я г и н а. Ты видел Щеглова?