Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Например, возьмем фильм «В джазе только девушки». С момента, когда Джо и Джерри, чтобы спасти свою жизнь, переодеваются в женщин, мы ожидаем их разоблачения. Если бы момента откровения — узнавания зрителем факта, что эти «девочки» на самом деле мужчины, — не было, то зритель ощутил бы такое возмущение или беспокойство, что в конце концов оно испортило впечатление от истории. То же самое, как если бы Эдип так и не узнал, что женился на собственной матери, или Чарли Чаплин не увидел, как близко к ловушке катался в фильме «Новые времена». Представьте, чем бы закончилась «Ромео и Джульетта», не знай мы о том, что Джульетта жива тогда, когда Ромео находит ее «мертвой». Представьте финал фильма «Инопланетянин», где мы не знали бы, что пришелец под аппаратом искусственного дыхания жив.

Часто сценаристу приходится выбирать между двумя приемами — скрытой иронией и эффектом неожиданности, т. е. между тем, выдать ли зрителю информацию вначале или удивить его позже. Эффект неожиданности может быть весьма драматичен. В знаменитой сцене из «Китайского квартала», в которой Эвелин говорит: «Она моя сестра, моя дочь, моя сестра и моя дочь», — эти слова повергают нас в шок. Если бы мы знали это раньше, не было бы эффекта неожиданности, не было бы драматизма.

Но в другой сцене того же фильма используется скрытая ирония — Джейк непристойно шутит, а Эвелин стоит за его спиной. Мы знаем, что она там стоит, а он нет; фактически, он единственный, кто этого не знает. Именно использование скрытой иронии придает сцене силу.

Хотя использование эффекта неожиданности всегда придает истории драматизм и часто хорошо вплетается в канву повествования, в конечном итоге данный прием менее эффективен, чем саспенс — напряжение, создаваемое через скрытую иронию. Альфред Хичкок, мастер саспенса, приводит знаменитый пример с бомбой под столом. Если о ней не знают ни зритель, ни герои, эффект неожиданности можно будет использовать лишь один раз — когда она взорвется. Если зрителю известно, что там есть бомба, а героям — нет, то аудитория на долгое время будет вовлечена в историю, надеясь, что бомба не сработает, и опасаясь обратного; исключительно на основании того, что зритель знает то, о чем неизвестно героям. Если автор решит использовать эффект неожиданности, все произойдет очень быстро, но, когда в картине присутствует саспенс, зритель будет пристально следить за банальными при другом раскладе деталями, затаив дыхание, ждать, найдут ли герои бомбу или погибнут, так и не найдя. Совершенно ясно, что саспенс куда более действенный прием, и он основан на сообщении зрителю одной или нескольких деталей раньше, чем о них узнает кто-нибудь из героев.

«Сцены подготовки» событий и «сцены последствий» событий — два драматических приема, концепции которых сформулированы и проанализированы Фрэнком Даниэлем [14] Фактически, сцены «подготовки» и «последствий» — это хорошо знакомые нам прологи и эпилоги. Даниэль обнаружил, что в кино этот инструмент эффективно используется не только в начале и конце повествования, но и в процессе развития сюжета. «Сцены подготовки» и «сцены последствий» должны находиться в начале и конце «сиквенсов», а Даниэль, как известно, рекомендовал рассматривать фильм как последовательность «сиквенсов» (см. ниже). . Такие сцены очень эффективно работают на усиление впечатления зрителя от важнейших, ключевых событий сюжета. Это, пожалуй, единственный тип сцен, в которых автор имеет право не развивать действие, а сделать паузу, чтобы подготовить зрителя к дальнейшему действию или проанализировать прошедшие события. Сцены «подготовки» часто используются, например, в фильмах на военную и спортивную тему, чтобы зритель и часто герой или герои подготовились к последующей большой, драматичной сцене битвы или крупного спортивного события. А сцены последствий — их ставят сразу после больших и важных событий — позволяют персонажу и зрителям «переварить» только что произошедшее. В сценах «до» и «после» крупных событий атмосфера, музыка и аудиовизуальная поэтика обращены большей частью к чувствам зрителя.

В фильме «Амадей», когда молодой священник впервые появляется в сумасшедшем доме, где содержится Сальери, следует сцена подготовки к эпизодам безумия, когда он начнет опрашивать пациента. Знаменитая сцена из фильма «Поющие под дождем», в которой исполняется песня, давшая название фильму, — на самом деле длинная сцена последствий, «подведения итогов», где раскрываются подлинные чувства героя, и мы невольно начинаем сочувствовать ему. После того как Рокки проиграл бой Аполло Криду, он пляшет на ринге, зовя Эдриен: это сцена подведения итогов, которая дает нам почувствовать его триумф, несмотря на то что схватку выиграл соперник. Очень точные по атмосфере фильмы, такие как «Таксист» или вестерн «Красная река», от начала и до конца изобилуют сценами приготовления и последствий.