Исидор Шток - Драмы

П а л а ч. Он сбежал, мейнхеер!

Действительно, во время общей суматохи Ламме исчез.

К л е е ф. Куда сбежал?!

П а л а ч. Не знаю… сбежал с моей лучшей веревкой на шее! Кто мне теперь заплатит за веревку?!

Вбегает Б р о о м.

Б р о о м. Испанцы идут на штурм с трех сторон! Военачальник ван Доэс у Северных ворот принял на себя удар. У Восточных Петер ван Клееф. У Южных ворот только женщины.

В е р ф. Хорошо. Южные ворота буду защищать я. Броом! Оружие мне! (Магде.) Через семь часов чтобы тебя не было в Лейдене. (Уходит.)

Броом за ним.

М а г д а. Семь часов — недолгий срок, но эти семь часов наши. (Тилю.) Идемте, жених мой.

Т и л ь (свистит) . Вы перехитрили звезды, юфроу! Они предсказывали совсем другое. Но… взошло солнце, и оно говорит, что от помолвки на виселице до брака так же далеко, как от приговора до казни. Что за судьба твоя, Тиль Уленшпигель! Никак тебе не удается умереть! (Посылает воздушный поцелуй палачу.) Извини, дружок, что не смог посмотреть сегодня на твою прекрасную работу! Извини! (Уходит с Магдой.)

К л е е ф (палачу) . Бездельник! Зачем ты так долго копался. Я же тебе велел при последнем слове приговора затянуть веревку.

П а л а ч. Но, мейнхеер, во время чтения приговора они мне тихонько щели песни и так прекрасно пели, что я заслушался…

Входит Н е л е в женском платье. Подходит к Клеефу.

Н е л е. Как найти мне, мейнхеер, Магду Верф — дочь бургомистра?

К л е е ф. Вон она шествует со своим женихом в церковь.

Н е л е. С Петером Клеефом? Но он ведь ушел в бой.

К л е е ф. Петер Клееф не может быть женихом потаскушки. Она нашла себе другого жениха, как раз ей в пару — висельника, бродягу и жулика Тиля Уленшпигеля.

Н е л е. Тиля… Уленшпигеля!

К л е е ф. Вы побледнели, юфроу… Вы знаете его?

Н е л е. Нет… такого я не знаю…

К л е е ф. Как бы и я хотел никогда не знать его.

Вбегает Б р о о м.

Б р о о м. Мейнхеер Клееф! Враг пробил брешь в Южной стене. Только десять храбрецов защищают ее. Ван дер Верф ранен. Идите туда, мейнхеер!

С т о р о ж е в о й н а б а ш н е. Все к Южной стене! Все к Южной стене!

К л е е ф. Я не могу идти, Броом! У меня подкашиваются ноги… Я стар, Броом…

Н е л е. Дайте мне вашу шпагу, мейнхеер. Женщины Лейдена! За мной к Южной стене! Мы завалим брешь песком, камнями. А если не хватит камней, мы своими телами преградим путь врагу! (Берет шпагу у Клеефа.)

Неле бежит через площадь, за ней женщины. Бьет набат.

С т о р о ж е в о й. Все к Южной стене! Все к Южной стене!

З а н а в е с.

Та же площадь. Виселицы уже нет. Но высокий помост сохранился. Площадь пуста. Полуденное солнце бросает красноватые блики на раскаленные камни домов, на городскую стену, на солому, разостланную на мостовой у дома бургомистра.

В дом Верфа стучит П е т е р К л е е ф. Он похудел, оброс бородой. Под рваным, залитым кровью плащом — шпага и мушкет.

П е т е р (стучит) . Отворите! Отворите же! (Стучит.) Неужели здесь все умерли? Магда, открой! (Стучит.) Ван дер Верф… Мне нужно видеть бургомистра. (Стучит.) Пустите меня к ван дер Верфу!

В это время из-за двери голос: «Что вам надо? Разве вы не видите соломы на мостовой? Бургомистр болен! Уходите… Бургомистр умирает! Не стучите так!.. Вот я возьму сейчас палку…» Петер стучит. Дверь открывается. За ней стоит К л е е ф.

К л е е ф. Петер!

П е т е р. Отец!

К л е е ф. Мой мальчик, ты жив! Ведь мы же два месяца днем и ночью ждем тебя… Два месяца никаких вестей… Ты был дома?..

П е т е р. Нет, нет, я прямо пришел сюда. Два месяца мы с моим отрядом скрывались в камышах, ночами набегали на испанцев, захватывали их обозы с едой, убивали их офицеров… Тщетно нас разыскивали… Но третьего дня нас неожиданно окружили… Мы бросились к городским воротам. Тут стража города, думая, что переодетые испанцы хотят штурмом взять Лейден, открывает по нас огонь. Испанцы настигают. Одна половина моего отряда перебита, другая отрезана. Полтысячи врагов гонится за нами… И вдруг под нами разверзается земля, и из ямы выскакивают один за другим семеро нидерландцев. Они зажигают мину, и между нами и противником взвивается стена огня и черного дыма… Семеро увлекают нас за собой в яму, и по подземным ходам мы проникаем в город.

К л е е ф. Но кому же, сын мой, мы обязаны твоим чудесным спасением. Кто командир этих семерых храбрецов?

П е т е р. В том то и дело, что они были в масках… А на шляпах развевались лисьи хвосты.