Сергей Николаев - Комиссары

Оляна слушает ее. Девушки постепенно затихают и тоже слушают.

Не могу себе представить, чтобы такой сильный, такой большой и крепкий человек умер от раны! Если бы убило его — тогда, конечно… Но коли сразу же смерти не удалось, то потом ей, должно быть, нелегко было побороть Актаная…

О л я н а (кивает головой в знак согласия) . Да, Саскавий! Да… (Плачет.) Он так любил тебя, Саскавий!

С а с к а в и й. Но если он любил меня… Мне трудно говорить об этом… Но как же он мог, если любил, завещать, чтобы я вышла замуж за… Семена! За эту гадину мерзкую, за шовакинскую ищейку?! Ты подумай: Актанай отдает меня Семену! Разве это возможно?

О л я н а (подняв голову) . Саскавий! А ведь правда! Конечно, это невозможно. Я хорошо знаю моего брата. Ты права, Саскавий, не может этого быть!

1-я д е в у ш к а. А может быть, Семен все это подстроил? С него станется.

2-я д е в у ш к а. Он и соврет — недорого возьмет.

С а с к а в и й. А как же полотенце?

О л я н а. Полотенце, может быть, Актанай и послал, чувствуя что умирает, а насчет Семена ничего не говорил.

3-я д е в у ш к а. А я так думаю, что Семен напоил солдата и подговорил… Тот и сказал…

С а с к а в и й. А может быть, неправда и то, что Актанай умер?

О л я н а. Конечно, может быть.

Д е в у ш к и. Ну, конечно! Конечно!

Далеко на горизонте разгорается красное зарево.

1-я д е в у ш к а. Смотрите, девушки, что это такое?

2-я д е в у ш к а. Лес горит!

3-я д е в у ш к а. Пожар!

Выходит из ворот Т о й м е т.

О л я н а. Дяденька Тоймет, что это такое?

Т о й м е т. Горит шовакинская усадьба. Народ мстит…

Из леса прибегает А л е к с е й.

О л я н а. Алексей! (Обнимает и целует его.)

А л е к с е й. Оляна! Саскавий! Девушки милые! Здравствуйте! Как живете?

О л я н а. Какая наша жизнь? Горюем, слезы льем…

А л е к с е й. Дядя Тоймет, насчет Николая ничего не слыхать?

Т о й м е т. Плохо, плохо, Алексей… И отца Оляны увели… Хорошо, хоть тебе удалось спрятаться!

А л е к с е й. Не робейте, братцы! Арестами нас не остановить. А вот вернется Актанай, тогда мы заново начнем нашу борьбу, с новыми силами.

О л я н а. Кто знает, вернется ли Актанай? Умер, говорят, Актанай…

А л е к с е й. Что ты такое говоришь? Неправда!

С а с к а в и й. Приехал солдат с фронта… Вместе с Актанаем в лазарете лежал…

А л е к с е й. Не верю! Актанай умер? Не может быть!

С а с к а в и й. Солдат привез от Актаная мое полотенце…

А л е к с е й. Твое полотенце?.. (Пауза. Снимает шапку.) Прощай, друг, прощай, товарищ! Мы никогда тебя не забудем! И в память о тебе продолжим нашу священную борьбу! (Оглянувшись.) Что это?

Т о й м е т. Усадьба Шовакина горит… А вчера волостное правление, как свечка, сгорело.

А л е к с е й. Вот видите! Это — зарево революции! А вы унывать вздумали. Никуда не уйти царским приспешникам от мести народной… До свидания, дядя Тоймет, до свидания, девушки. Не тужи, Оляна, авось не пропадем! И ты, Саскавий, не горюй. Мы отомстим за Актаная. Ну, бывайте! Я пошел! (Убегает.)

Девушки смотрят ему вслед.

Занавес.

Дом Чорая. В большой комнате — накрытый стол. Бутылки, закуски. За столом — Ш о в а к и н, К а п р а л о в, Ч о р а й. Пьют, едят, ведут веселый разговор.

Ч о р а й (одет по-праздничному, сияет) . Савелий Созоныч! Ваше благородье! Даже сказать не могу, какую честь оказываете бедному старосте. Дорогие мои гости. Уважьте старика. Выпейте еще по стаканчику.

К а п р а л о в. Это можно. Почему же не выпить, если хороший человек просит.

Ш о в а к и н. Мне вон того… Вашей сивухи не выношу.

Ч о р а й. Известно, натура благородная, она простецкого пития не принимает. Дозвольте, Савелий Созоныч! (Наливает ему коньяк.)

Ш о в а к и н. А за что пьем?

К а п р а л о в. За здравие его императорского величества!

Встают.

За именитое русское купечество! За нашу победу над крамолой и революцией! Ура!

Шовакин и Чорай чокаются с Капраловым и пьют.

Ч о р а й. Хоть и пострадали вы от бунтовщиков, Савелий Созоныч, да и вам, господин пристав, смутьяны немало крови перепортили, ну да что поделаешь! Испытание господне. Зато теперь у нас опять все пойдет по-прежнему. С забастовщиками в нашей деревне, слава богу, управились, кого надо было выловили и в тюрьму упрятали… Никто теперь против нас и пискнуть не посмеет…

К а п р а л о в. Пусть попробуют! Небо с овчинку покажется. Они думали — это так просто: взяли Капралова и под арест посадили. А Капралов — вот он! И не урядник, а в становые пристава пожалован!.. А карательный отряд! Это, брат, тебе не фунт изюму! Ха-ха-ха!