Иван Лазутин - Укротители молний

Е г о р (хлопнув в ладоши) . Прошу!

Т а н я входит в комнату, идет к столу, некоторое время стоит затаив дыхание, потом бросается к Егору, обнимает его, целует, примеряет кольцо, туфли.

Своей открыткой ты меня напугала. Спасибо, отец успокоил, говорит: соскучилась, вот и зовет. Да, кстати, эти деньги отдай Сергею. (Достает из кармана пухлый конверт, кладет его на стол.)

Т а н я. Зачем? Ведь он их дал тебе взаймы на год.

Е г о р. Отец сказал, что начинать семейную жизнь с долгов у родственников жены — плохая примета. На Руси это всегда считалось позором.

Т а н я (кладет деньги в сервант) . Хорошо… Я передам.

Е г о р. Ты что-то хочешь сказать и… не решаешься.

Т а н я. Серьезному разговору быть, Егорушка. От него не уйти, не уехать.

Е г о р (обеспокоенно) . Что-нибудь случилось?

Т а н я. Читай. (Подает Егору телеграмму.)

Е г о р (про себя читает телеграмму) . И что ты решила?

Т а н я. Решать будем вместе.

Е г о р. С кем?

Т а н я. С тобой, с мамой, с папой…

Е г о р. Что говорит Маргарита Петровна?

Т а н я. Мама хочет, чтобы свадьбу мы перенесли на следующую весну.

Е г о р. Весной я буду на острове в Ледовитом океане. Вряд ли я смогу вырваться оттуда даже ради такого случая.

Т а н я. А на что самолеты?

Е г о р. Это почти невозможно. Нас уже предупредили, чтобы о визите на Большую землю мы не мечтали раньше чем через полтора-два года. (Пауза.) Что ты сама решила?

Т а н я (взволнованно). Я люблю Москву… Я брежу ею… Давно…

В коридоре раздаются звонки.

Сергей!.. Это он, сумасшедший. (Бежит открывать дверь.)

Из коридора доносятся возгласы Тани, басок Сергея, голоса Леонида Сергеевича, Маргариты Петровны… Они говорят все сразу, а затем все вместе вваливаются с коробками и чемоданом в комнату.

Л е о н и д С е р г е е в и ч (заметив Егора) . О!.. Егор!.. Приветствую!.. Как отец?

Е г о р. В госпитале.

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Опять. Что с ним?

Е г о р. Старая история.

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Жаль, жаль.. А я думал: недельки на две махнуть к нему, порыбачить. Два года уже не был в его избушке. Поди, уже разучился подсекать щуку. (Оглядев домочадцев.) Что мы все стоим? А ну давай налетай, столичные подарки получай. (Нажимает пальцем на нос Тане, подмигивает Наташке.) Вот это — тебе, Татьяна Леонидовна. (Извлекает из портфеля маленькую ювелирную коробочку, достает из нее колье, вешает его на шею дочери.)

Т а н я (подлетает к зеркалу, смотрится, бросается на шею отцу, целует его) . Это же аметист!.. Говорят, он сейчас очень модный.

М а р г а р и т а П е т р о в н а. После бриллианта.

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Бриллианты ей будет дарить Егор.

М а р г а р и т а П е т р о в н а. А мне ты много бриллиантов накупил?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Ты сама у меня бриллиант. (Раскрывает коробку, достает куклу.) Это Наташеньке. (Дарит ей куклу.) Зовут тоже Наташкой.

Н а т а ш к а. Ой, Леонид Сергеевич!.. Спасибо!… Мне-то за что? Наверное, кому-нибудь другому везли?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Только тебе! И знаешь за что?

Н а т а ш к а. За что?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. За то, что из моего именного пистолета из десяти пуль девять ты всаживаешь в яблочко.

Т а н я. А Сереже?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Он меня ограбил в аэропорту, как только я успел спуститься по трапу с самолета.

С е р г е й (достает из кармана трубку, картинно берет ее в зубы) . С этой трубкой, отец, тебя будут считать стилягой. К тому же по своей профессорской рассеянности ты где-нибудь ее оставишь. А это не просто серебро и самшит, а прежде всего работа кубачинского мастера! Здесь даже выгравированы его инициалы.

Т а н я. Нахал же ты, Сережка!.. И когда у тебя только пробудится совесть?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Доченька, прошу выдерживать ритуал встреч.

Т а н я. Пап, а… (Замялась.)

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Думаешь, забыл Егора?

Т а н я. Нет, правда, пап?

Л е о н и д С е р г е е в и ч. Егору? (Пауза.) Егору мы с матерью дарим наше самое драгоценное сокровище!.. (Берет дочь за руку, подводит ее к Егору.) В «Отелло» у Шекспира есть слова, которые запали мне в память. Помните, когда отец Дездемоны понял, что свою судьбу дочь решила сама и изменить ее уже не могут никакие силы в мире, он подвел Дездемону к мавру и сказал ему: «Отдаю тебе всем сердцем то, что всем сердцем отнял бы у тебя, если бы ты не владел уже этим». (Пауза.) Сказано гениально и на века!..

М а р г а р и т а П е т р о в н а. Отец, я забыла тебе сказать, что из-за Таниного переезда в Москву свадьбу решено перенести на весну.