Виктор Лаврентьев: Человек и глобус

Входит Д о р о х о в с чемоданом.

Б а р м и н. Ну что, обошлось?

Д о р о х о в. Вручил свои припасы. Подстраховал.

Б а р м и н. Значит, можно и зазимовать.

За т е м н е н и е.

В темноте раздается сонный голос Дорохова.

Д о р о х о в. Георгий Петрович…

Вспыхивает лучик карманного фонарика. Это Дорохов, спящий на полу, осветил Бармина, сидящего на табуретке возле печки.

Б а р м и н. Спите.

Д о р о х о в. А вы почему не спите?

Б а р м и н. Не спится. Спите.

Д о р о х о в. За ужином плохо ели. Вам нездоровится?

Б а р м и н. Что тут в глотку полезет. (Пауза.) Когда переедем в зону, найдите Машеньку. Устроим к нам на работу. Выучим. (Пауза.) Это, парень, не сказание о земле сибирской, а плач на реках вавилонских.

З а т е м н е н и е.

25 декабря 1946 года. Помещение из бетона, освещенное несколькими большими лампами. Прямо — глухая стена, из которой выходят тщательно вделанные кабели. Они протянуты к пульту с измерительными приборами, что находятся справа и должны вот сейчас, в эти мгновения, отметить победу или поражение трехлетних усилий в овладении энергией атома.

Долгий, мучительный путь изысканий привел, как это часто бывает, к внешне простому открытию: удержать или выпустить из своих рук, из своей власти чудовищную силу природы можно с помощью весьма примитивного устройства — небольшой ручной лебедки с несложной системой блоков. Из-за солидного укрытия, поднимая или опуская лебедкой кадмиевый стержень, там, в недрах уранового котла, человек делается властелином. Этот барабанчик от лебедки прикреплен в центре стены. Тросик уходит куда-то за стену.

Возле щита с измерительными приборами — репродуктор, телефон, микрофон.

Слева стена имеет закругление, выход из помещения и начало узкого коридора, что ведет к спуску вниз, еще глубже под землю, где находится реактор. Возле приборов Ц в е т к о в, с черными от графита руками, с испачканным лицом, просматривает графики замеров.

Появляется Б а р м и н. Галстук у него опущен, воротничок почерневшей сорочки расстегнут. Лицо и руки хранят следы работы возле «котла», когда в азарте он сам не один раз принимался помогать рабочим.

Б а р м и н. По местам… Продолжим… (Скрывается.)

Входит м о л о д о й с о л д а т в форме войск НКВД. Он несет чайник и несколько кружек.

С о л д а т. Пожалуйста.

Ц в е т к о в. Спасибо. Поставьте вон на ту табуретку. (Отходит к приборам.)

Солдат, сгорающий от любопытства, остается стоять недалеко от входа. Появляется Б а р м и н.

Б а р м и н. Ты что тут, парень, притаился?

С о л д а т. Посмотреть хочется.

Б а р м и н. Женатый, холостой?

С о л д а т. Холостой.

Б а р м и н. Уходи, беги без оглядки. Не ровен час станешь на всю жизнь холостым. Беги, беги. Слушай репродуктор. Поднимется канонада — пляши.

Солдат неохотно уходит.

Получше уложили шестьдесят второй слой.

Ц в е т к о в. Теперь должна пойти.

Б а р м и н. Обязана. Или всех нас надо повесить.

Ц в е т к о в. Я почти спокоен.

Б а р м и н. Ну, если теоретик спокоен, то дерзаю — позвоню Гришанкову. (Набирает номер.) Иван Афанасьевич? Да, я. Пристрелка закончилась. Да. Кажется, Некрасов или Минаев. «Осторожность, осторожность, господа». Приезжайте. (Кладет трубку.) Ему больше всех достается.

Идет к спуску. Навстречу медленно двигается Р а к и т с к и й.

Устроили своих зверушек?

Р а к и т с к и й (с трудом переводя дыхание) . Устроил. (Пауза.) Экая преисподняя! (Пауза.) Пока выберешься — приходят очень разумные мысли. За зверушками надо вести непрерывное наблюдение. Их нельзя оставлять одних. Надо наблюдать за ними на расстоянии через приборы, с момента начала облучения и до конца. (Пауза.) Дайте мне двух-трех изобретательных людей, мы кое-что придумаем, сообразим.

Б а р м и н. У меня есть на примете очень способные парнишки. Отличные мастера по приборам. Робинзоны.

Р а к и т с к и й. Вот именно. Такие и нужны. Из обломков старья мастерить новое. Придется закладывать основу для дистанционного наблюдения за организмами. В любой среде. Я еще вернусь. Вас попрошу — не увлекайтесь. Должен возникнуть серьезный фон. Очень опасный. Ну-с, помните, что дураков и в алтаре бьют. (Уходит.)

Снизу идут один за другим н е с к о л ь к о р а б о ч и х, у которых на лице белеют только зубы и белки глаз. Среди них Ч е р д а н ц е в, такой же усталый и грязный.