Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Г р а ч е в. Идите, идите… (Вдогонку.) Да, скажи Косте — я вчера связался с комендатурой Берлина. Там выяснят, в каком районе находился секретный завод, и дадут указание районному коменданту искать… этого рабочего…

Л а в р е н т ь е в. Андреаса?

Г р а ч е в. Андреаса.

Л а в р е н т ь е в. Обрадуется Костя, товарищ майор. (Уходит.)

Г р а ч е в (Татьяне Павловне) . Пойдемте, при вас пошлю за медикаментами!

Уходит. Явственней слышится канонада. Вскоре со стулом возвращается Л а в р е н т ь е в. С ним — К о с т я в перешитой на его рост солдатской форме. В руке — заявление.

Л а в р е н т ь е в (поставил стул у столика, садится) . Порядок… Ну, давай, брат, заявление. (Просматривает, удивленно.) Что такое? «К сему Парамонов Александр». Костя-то ведь Константин! Не понимаю!

К о с т я. Я — Александр. Саша.

Л а в р е н т ь е в. А назвался Костей. Что-то путаешь, парень!

С а ш а. Я не путаю. Мой папа в первый день войны на митинге выступил, и за ним много людей в ополчение пошло. И еще сказал папа, что кто в тылу останется, должен каждую секунду отдавать разгрому врага. В газете это напечатали, а полицаи запомнили. А когда немцы… наш поезд разбомбили и я попал в лес к партизанам, сам товарищ Седой сказал, что на художника Парамонова гестаповцы особый зуб имеют и не надо, чтоб доведались, что в отряде его сын. И стал я тогда Костей.

Л а в р е н т ь е в. Как Зоя Космодемьянская — Таней.

С а ш а. Какая Зоя?

Л а в р е н т ь е в (поражен) . Про Зою не зна… (Спохватился.) Забыл я, что ты целых три года… После собрания поэму про Зою дам почитать… (Дает ему заявление.) А вот здесь, Парамонов Александр Тимофеевич, допиши: седьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, западнее Берлина.

Саша пишет. Торопливым шагом проходит Грачев.

Лаврентьев вскакивает со стула.

Г р а ч е в. Собрание, старшина, придется отложить.

С а ш а (встрепенулся) . И меня не…

Г р а ч е в (поднял ладонь, Саша умолк) . Через двенадцать минут выступим. Я приказал собрать штурмовую группу. Надеюсь, старшина, комсомольцы и сейчас не подкачают… Объясните им… Наши связисты перехватили немецкую радиограмму — фашисты в спешке даже не зашифровали. Где-то здесь, неподалеку, у них особый секретный лагерь. Зет… (смотрит в бланк радиограммы.)

С а ш а. Зет-семнадцать!

Г р а ч е в (сверившись с радиограммой) . Зет-семнадцать…

С а ш а. Товарищ майор!

Г р а ч е в (строго) . Погоди. (Лаврентьеву.) Заместитель начальника гестапо Кальтенбруннер приказывает начальнику лагеря подготовить уничтожение всех заключенных… Нам нельзя медлить… Штурмовую группу поведу я…

Быстро подходит Т а т ь я н а П а в л о в н а.

Т а т ь я н а П а в л о в н а (докладывает Грачеву) . Товарищ майор! Санитары готовы. Разрешите мне возглавить медобслуживание операции.

Г р а ч е в. Вы останетесь здесь. (Саше.) А тебя, парень, уже завтра в комсомол принимать будут.

С а ш а. Товарищ майор! Я знаю, где этот Зет-семнадцать! И как замаскирован!

Г р а ч е в (недоверчиво) . Откуда знаешь?

С а ш а. Андреас Сергею Петровичу план нарисовал. На подкладке куртки…

Л а в р е н т ь е в (на вопрошающий взгляд Грачева) . Куртку сожгли.

С а ш а. Нас ведь туда отправляли!.. Я могу показать дорогу…

Т а т ь я н а П а в л о в н а (Грачеву) . Это исключено.

С а ш а (зло) . Тетя Таня, почему исключено?! Сергея Петровича нет, я один могу показать дорогу… (Умоляюще глядит на Грачева.) Там только один скрытый подход.

Г р а ч е в. Нет, парень, тебя на такое дело не возьмем. Слышал, медицина не поддерживает.

Т а т ь я н а П а в л о в н а. Я возражаю категорически.

Г р а ч е в (Саше) . Слышишь? (Опережая попытку мальчика возразить.) Все. Никаких разговоров.

Прибегает А в т о м а т ч и к.

А в т о м а т ч и к. Товарищ майор! Дежурный по штабу приказал срочно вручить. (Подает бланк радиограммы.)

Г р а ч е в (посмотрел) . Вторая радиограмма… (Посмотрел на оборотную сторону бланка.) Подписал фельдмаршал Кейтель… (Читает.) «Приказываю любой ценой — вплоть до потери всего личного состава лагерной охраны — вывести всех арестантов на территорию, занятую американскими войсками…» Сообразил господин Лакейтель! (Читает.) «На крайний случай для облегчения операции разрешаю уничтожить заключенных, не помеченных в списке грифом «ОВ». Остальные же представляют собой важную ценность, поскольку, являясь видными членами Германской коммунистической партии, могут быть обменяны на наших высокопоставленных начальников, захваченных в плен советскими войсками…»