Алексей Симуков - Воробьевы горы

Г р о м а д и н. За довоенные двойки? Так это за дело.

Т а н я. Я ведь, если честно сказать, на курсы медсестер пошла, чтобы в школе не учиться. Вот не захотела — и все! А теперь…

Г р о м а д и н. За ум взялась? Вернулась в свою школу?

Т а н я. Нет, с этим ничего не выходит. Мама у меня на руках. (Пауза.) Нет ли у вас какой-нибудь работы, Иван Александрович?

Г р о м а д и н. Работы?

Т а н я. Да… В нашей школе спрашивала — нет. А я все бы делала…

Г р о м а д и н. Но почему ты стремишься именно в школу? Ты ведь санинструктор, кажется? Могла бы себе найти работу по специальности.

Т а н я. Хочу доучиться. У нас из санбата одна девушка буфетчицей устроилась в школу, попросила учителей помочь. Они с ней занимаются, будет сдавать экстерном. Вот и я бы…

Г р о м а д и н. Гм… Что ж мне с тобой делать? С учителями я бы поговорил. Это устроим. А вот работа… (Пауза.) Стой! Придумал! Хочешь в завхозы?

Т а н я. Завхозом? К вам в школу? А справлюсь?

Г р о м а д и н. Ты? Да каждая женщина в душе лучший в мире завхоз! Соглашайся, Танюша. Выручишь не знаю как, а об ученье твоем я позабочусь! Согласна?

Т а н я. Согласна.

Стук в дверь.

Г р о м а д и н. Войдите!

Входит В о л о д я.

А! Старый знакомый!

В о л о д я. Иван Александрович, я хотел… (Вдруг увидев Таню.) Таня!

Т а н я. Володя!

В о л о д я. Вы… вы… здесь?

Т а н я. А вы почему здесь?

Г р о м а д и н. Как — почему? Представитель славного десятого класса!

Т а н я. А вы же говорили, Володя, что вы на втором курсе университета.

Г р о м а д и н. Что-что?

В о л о д я. Простите, Иван Александрович, это была шутка. И потом… вообще… (Решительно Громадину.) Позвольте выйти!

Г р о м а д и н. Иди, иди, а то вон вспотел даже.

Володя уходит.

Знакомый?

Т а н я. Летом встретились, в деревне… Вы не думайте, Иван Александрович, что он такой… хвастун и вообще… Он хороший парнишка… Главное, очень отзывчивый. А стихи как читает!

Г р о м а д и н. Э… э… дело не чисто. Уж больно заступаешься, Танечка.

Т а н я. Что вы, Иван Александрович! Да я…

Стук в дверь.

Г р о м а д и н. Войдите!

Снова появляется В о л о д я.

Однако ты храбрый! Ну что тебе?

В о л о д я. Да вот… Зарубеев остался на второй год.

Г р о м а д и н. Ну?

В о л о д я. Вот я и пришел поговорить.

Г р о м а д и н. А ты что, его личный адвокат?

В о л о д я. Нет… То есть да…

Г р о м а д и н. Зарапортовался, парень. То за студента себя выдаешь, да еще за второкурсника, то за юриста. Может быть, на тебя женское общество так влияет? Тогда мы попросим товарища…

Т а н я. Пожалуйста, пожалуйста. Я выйду.

В о л о д я. Нет, нет! Дело в том, Иван Александрович… (Посмотрел на Таню, набрал воздуха, залпом.) У Левы Зарубеева нет ни отца, ни матери. Он живет со своим братишкой один. Содержит и себя, и его. Сначала было ничего, а в старших классах требования, сами знаете, какие… он и срезался на основах дарвинизма. И вот группа Левиных товарищей… в моем лице… просит вас разрешить ему пересдать второй раз, чтобы он не отстал от класса.

Г р о м а д и н. В твоем лице? Гм… (Тане.) Лицо будто ничего…

Т а н я. Ничего!

Г р о м а д и н. Ничего-то ничего, только, кажется, нет таких правил.

В о л о д я. Мы очень просим, Иван Александрович. И комсомольская организация поддерживает. Только что с Виктором Ромейко говорил.

Г р о м а д и н. А разве ваш Зарубеев справится? Ведь это надо и по основам готовиться, и от десятого класса не отставать.

В о л о д я. Это мы берем на себя. Поможем.

Г р о м а д и н. Поможете? А из тебя хороший солдат вышел бы, Орехов. В бою дружба — первое дело! По дарвинизму у нас Евгения Ивановна. Попроси ее ко мне, если свободна.

В о л о д я. Будете о Леве говорить? Да? Спасибо! Спасибо! (Выбегает из кабинета.)

Пауза.

Г р о м а д и н (Тане) . Так, говоришь хорошо стихи читает? Ничего, ничего… Вижу — получается…

Т а н я. Так вы же не слышали.

Г р о м а д и н. А до меня его проза тоже дошла.

Входит Е в г е н и я И в а н о в н а.

Е в г е н и я И в а н о в н а. Вы меня звали, Иван Александрович?

Г р о м а д и н. Присаживайтесь, Евгения Ивановна. А ты, Танечка, посиди пока около телефона. Евгения Ивановна, я хочу поговорить с вами о Зарубееве.

Е в г е н и я И в а н о в н а. Я ждала этого разговора, Иван Александрович. Больше того — я сама хотела говорить с вами, но эти дни вы были очень заняты.

Г р о м а д и н. Каюсь, каюсь… Хозяйственные дела… Так вот, считаете ли вы возможным разрешить Леве Зарубееву сдать переэкзаменовку в первом полугодии вторично?