Евгений Водолазкин - Музей

НИКОЛАЕВ. Да я с Желябовым вровень встану! Она думает, если я рахитом в детстве болел, так мне уж и пути нету. Вы меня еще узнаете – всех перестреляю! ( Стреляет в воздух. )

ЗАРУБАЕВ ( хватаясь за голову ). Тише, тише… Вот за что музеи ценю – там тишина всегда. Не найдется ли у вас, товарищи, чего-нибудь от головной боли? Граммов сто пятьдесят.

СИСЯЕВА. Товарищ Зарубаев! Сегодня вы расхлебываете то, чем злоупотребляли вчера. Вы, извините меня, вращаетесь в порочном кругу.

ЗАРУБАЕВ. Я, товарищ Сисяева, если и расхлебываю, то не один. Посмотрите на товарища Николаева: у него все руки дрожат. Он же теперь ни на какую работу не способен. Считаю, что в такой экстермальной ситуации выпить – наш гражданский долг.

НИКОЛАЕВ. И то правда. Принеси-ка нам, Мильда, чего-нибудь из кировского спецпайка. ( Драуле выходит. ) Хорошо, я вам доложу, наши вожди живут! На паек Сергея Мироновича роту содержать можно.

ЗАРУБАЕВ. Вы, что ли, военнообязанный?

СИСЯЕВА ( заглядывает в методичку ). А товарищ Киров никого не забывал. Ни военнообязанных, ни штатских. Со всеми делился последним спецпайком. В том числе – с семьей товарища Николаева, на что последний ответил ему черной… Ну и далее по тексту.

Входит Драуле с водкой и закуской.

ЗАРУБАЕВ ( наливает всем и поднимает стопку ). Какой спецпаек! Человечище! Что ж, за упокой души!

СИСЯЕВА. Души, товарищ Зарубаев, нет как явления, мне только удивительно, что вы до сих пор не в курсе.

ЗАРУБАЕВ. За что же тогда пить?

НИКОЛАЕВ. Земля ему пухом! ( Пьет. )

ДРАУЛЕ. За скорейшее разложение тела! ( Пьет. )

СИСЯЕВА. С вами, извините меня, алкоголичкой станешь! ( Пьет. )

Квартира Кирова. В кабинете Киров и Маркус.

КИРОВ. Плохо мне, Маша.

МАРКУС. А как же ты хотел? Чтобы жене изменять – и хорошо было? Так не бывает. Вот с Драуле расстанешься – легче станет.

КИРОВ. А я расстался…

МАРКУС. Станет легче, вот увидишь. Может, даже уже стало, просто ты еще не почувствовал. Но главное – ты сам признал свою ошибку. ( Кокетливо. ) И согласись, в конце концов, что я лучше нее.

КИРОВ. Ты, Маша, не лучше, но знаешь что…

МАРКУС. Что?

КИРОВ. Давай поженимся.

МАРКУС. Да что с тобой, Сережа? Я уже ничего не понимаю. ( Плачет. ) Я ведь этого всю жизнь ждала!

КИРОВ. Ну, перестань, перестань. Делаю тебе, можно сказать, официальное предложение. Радоваться надо, а не плакать.

МАРКУС. Всю жизнь ждала, вот и дождалась на старости. ( Прижимается к Кирову. ) А все равно рада.

КИРОВ. Какая же это старость, Маша? Мы только жить начинаем, я сейчас это понял. Все у нас впереди. А еще я понял, как важно в браке состоять. Мы ведь с тобой хоть вместе жили, а всегда чего-то не хватало. Вот брака нам, Маша, и не хватало.

МАРКУС. А я всегда говорила: пойдем, распишемся.

КИРОВ ( гладит Маркус по голове ). Маша, Маша…

МАРКУС. Теперь уж ты от меня ни к кому не уйдешь.

КИРОВ. Не уйду.

МАРКУС. Просто по партийной линии запретят. Хорошо же это будет выглядеть: такой известный вождь из законного брака выходит.

КИРОВ. А знаешь, Маша, надоело мне вождем быть…

МАРКУС. Как – надоело?

КИРОВ. Устал я от этого всего. Смертельно устал. Другой какой-то жизни хочется, вольной.

МАРКУС. Быть вождем – надоело?

КИРОВ ( набирает телефонный номер ). Товарищ Суомалайнен-Тюнккюнен!

ГОЛОС С.-Т. Суомалайнен-Тюнккюнен слушает!

МАРКУС. Сережа, ты подожди! Ты сам знаешь-то, чего хочешь?

КИРОВ. Теперь, Маша, знаю.

ГОЛОС С.-Т. Суомалайнен-Тюнккюнен слушает! Слушает!

КИРОВ. Она все слушает… И что это у нее за фамилия такая?

ГОЛОС. С.-Т. Какая?

КИРОВ. Двойная какая-то… Послушайте, приведите в порядок все мои бумаги. Так, чтобы я их, скажем, в любой момент мог кому-то передать.

ГОЛОС С.-Т. Есть привести бумаги в порядок! К какому, товарищ Киров, сроку?

КИРОВ. Не знаю. Ну, к первому декабря приведите. Договорились? Конец связи.

ГОЛОС С.-Т. Как же не договориться, Сергей Миронович? Конец связи, конец связи, конец связи… ( Плачет. )

КИРОВ ( кладет трубку ). Хватит с меня. Кем угодно буду, только не вождем.

МАРКУС. А что же ты еще, Сережа, в жизни умеешь, кроме как вождем быть? Пропадем ведь.

КИРОВ. Не бойся, не пропадем. Уедем из Ленинграда: я буду рыбу ловить, охотиться. Зимой уют такой: дом, печка… Радость семейного очага. И только мы с тобой, никого больше. Ты меня с охоты ждать будешь.

МАРКУС. С охоты? Совсем мужик рехнулся! Да где же ты охотиться будешь?