Евгений Водолазкин - Музей

ЗАРУБАЕВ. За упокой души! ( Пьет. ) А чего тебе, плохо, что ли? Перемещаться по квартире и скорбеть.

СИСЯЕВА. А обещали ведь не пить больше, товарищ Зарубаев!

АЭРОПЛАН. Что это у тебя тут за партийный контроль? ( Пьет. ) Гони ты, Зарубаев, эту шалаву. Мы и без нее справимся.

ЗАРУБАЕВ. Без нее нельзя. Ты – вдова, а она – экскурсовод.

АЭРОПЛАН. А я буду вдова-экскурсовод. ( Пьет. )

СИСЯЕВА. Вы бы оделись, гражданка. Так, извините меня, не скорбят. Если в таком виде вы будете перемещаться по квартире…

ЗАРУБАЕВ ( декламирует ). Нетвердой походкой то и дело подходила она…

АЭРОПЛАН. Что ты знаешь о скорби, Сисяева-Писяева! Если в порыве скорби женщина сорока восьми лет немножко разделась… В конце концов, в таком возрасте можно себе хоть что-нибудь позволить? Как это хорошо сказано: вперяя слезящийся взор… Эх, слезы мои вдовьи! ( Плачет. ) Жалко мне Сергей Мироныча!

Кабинет Кирова в Смольном. Киров и Драуле.

ДРАУЛЕ. Что-то не видно тебя последнее время. Уж не от меня ли прячешься?

КИРОВ. Что ты, Мильда! Зачем мне от тебя прятаться?

ДРАУЛЕ. Вот и я думаю – зачем? Обними меня, Киров. Хочешь, разденемся? Тут у тебя столы, папки, чернильницы, а мы – раздетые. Бодрит?

КИРОВ. Не очень.

ДРАУЛЕ. Да что же ты скучный такой! Ты – за новый быт? Мы с тобой такой быт заведем – закачаешься! Слушай, Киров, а мне твоя квартира нравится.

КИРОВ. Мне тоже.

ДРАУЛЕ. Удобная квартира, только мещанская немножко. Мы все эти рога оленя к чертовой матери выкинем… И шкуру медведя заодно – чувствуешь себя как в зоопарке.

КИРОВ. Мне эту шкуру полярники подарили.

ДРАУЛЕ. Да ты сам сегодня, как полярник.

КИРОВ. Не выдумывай.

ДРАУЛЕ. Точно. Отмороженный какой-то. Ну, хочешь, только я разденусь, а ты меня на руках по Смольному понесешь? Сам – одетый.

КИРОВ. Ни в коем случае.

ДРАУЛЕ. Почему?

КИРОВ. Да нехорошо чувства напоказ выставлять, понимаешь? И вообще…

ДРАУЛЕ. Что – вообще? Ну, договаривай!

КИРОВ. Надо нам… Расстаться. Нехорошо все это.

ДРАУЛЕ. «Все это»! Ишь, праведный какой! Я, что ли, «все это» придумала! Целый год ко мне в Луге приставал, каждое воскресенье ездил! Делал себе там преспокойно «все это» и – ничего, особенно не терзался. Только я тебя теперь так просто не отпущу, ты имей это в виду.

КИРОВ ( саркастически ). Вот как! И что же ты, интересно, сделаешь?

ДРАУЛЕ. Зря ты хвост распускаешь, ох, зря. Ты даже не представляешь, на что способна такая женщина, как я. Не знаю еще, что я сделаю, только живым ты от меня не уйдешь.

КИРОВ. Не бросайся такими словами, Мильда, можешь пожалеть!

ДРАУЛЕ. Я тебе, Киров, четко повторяю: от меня ты уйдешь только мертвым. А лучше не уходи. Разводись по-доброму со своей шизофреничкой и женись на мне. Развестись – это не так уж сложно. Тем более, что ты на ней даже не женат.

ГОЛОС С.-Т. Очень даже просто – разводиться. Я тут с товарищем с Камчатки в момент развелась. Мне как сказали, что он – шпион, так я и не поверила вначале. А потом поверила, развелась и послала ему письмо с проклятием.

КИРОВ. Не могу я разводиться, мы с Машей тридцать лет прожили.

ДРАУЛЕ. Ты с ней больше жить не будешь. И вообще жить не будешь.

КИРОВ. Замолчи!

ДРАУЛЕ. Ты больше не будешь жить.

КИРОВ. Смотри, Мильда, теперь я не гарантирую тебе безопасности.

ДРАУЛЕ. Меня никогда не интересовала безопасность. Я ненавижу безопасность. Только что ты мне можешь сделать – ты, Костриков? Когда я узнала твою настоящую фамилию, мне стало смешно. Честное слово, смешно.

КИРОВ. Ты – ведьма. Злобная рыжая ведьма!

ДРАУЛЕ. А ты – Костриков. Недомерок и ничтожество, вроде моего мужа. Вы у меня оба сдохнете. Это я вам обещаю!

Квартира Николаева. Николаев в горестной позе за столом. Услышав шаги, оборачивается. Входит Драуле.

НИКОЛАЕВ. Явилась. Откуда же, интересно?

ДРАУЛЕ. От товарища Кирова Сергея Мироновича.

НИКОЛАЕВ. Мразь! Чем вы там занимались?

ДРАУЛЕ. Мне даже совестно как-то описывать. Ну, если уж ты так хочешь…

НИКОЛАЕВ. Хочу!

ДРАУЛЕ. В самом деле? Ну, тогда слушай. Пришла я сегодня как ни в чем не бывало в Смольный и обнаружила в товарище Кирове какое-то повышенное ко мне внимание.

НИКОЛАЕВ. В чем это выразилось?

ДРАУЛЕ. Да так, сначала ничего особенного. Спросил, не жарко ли мне в моей блузке.

НИКОЛАЕВ. Так.

ДРАУЛЕ. Я сказала, что жарко.

НИКОЛАЕВ. Мильда!

ДРАУЛЕ. Тогда товарищ Киров нежно меня коснулся и снял с меня блузку.