Драмы и комедии

Л о м о т ь. От имени Красной Армии — благодарю, товарищи партизаны!

Д а н и л а. Да здравствует Красная Армия!

Д е д Б а д ы л ь. Пусть живет и здравствует товарищ Ленин!

Л о м о т ь. Арестованных ведите за мной.

Д а н и л а. Халимон, забирай панов!

Д е д Б а д ы л ь. Забирайте, братки. Выметайте всю эту нечисть с нашей земли, чтоб ими тут и не пахло.

Все уходят.

З а н а в е с.

1937

Перевод А. Островского.

ГОРЛОХВАТСКИЙ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ — директор института геологии.

АННА ПАВЛОВНА — его жена.

ЧЕРНОУС АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ — профессор.

ТУЛЯГА НИКИТА СЕМЕНОВИЧ — научный сотрудник.

ЛЕВАНОВИЧ — секретарь парткома.

ВЕРА — младший научный сотрудник.

ЗЕЛКИН — младший научный сотрудник.

ЗИНА ЗЕЛКИНА — его жена, секретарь.

ТЕТЯ КАТЯ — уборщица.

НИКИФОР — дворник.

НЕИЗВЕСТНАЯ ЖЕНЩИНА.

ЧЕЛОВЕК В ФОРМЕ НКВД.

Вестибюль учреждения.

Т е т я К а т я (выходит из дверей директорского кабинета. За нею Никифор) . Фу!.. Хорошо, что ты вовремя подоспел, а то б я одна этот стол и не сдвинула.

Н и к и ф о р. Это, брат, стол! Кабы мне в прежнее время такой кусок земли, хозяином был бы!

Т е т я К а т я. Новый поп — новые молитвы! У того директора, бывало, один столик, два кресла и все. А у нового этакий столище, да еще на столе финтифлюшек всяких понаставлено — тоже небось денег стоят.

Н и к и ф о р. А что ему — жалко казенных денег? Не из своего кармана платит.

Т е т я К а т я. Два дивана кожаные, мягкие. И на что они? Неужто он лежа работать собирается?

Н и к и ф о р. Деликатной, должно быть, породы. Боится, как бы на твердом мозолей не насидеть.

Т е т я К а т я. И вот скажи ты… Скоро год, как я на этом месте, а не могу понять, что здесь люди делают? Кузнец, скажем, кует в кузнице, — след остается, учитель детей учит — след есть, а тут люди чего-то работают, работают, а работы этой не видать.

Н и к и ф о р. Дела не делают, хоть и от дела не бегают.

Т е т я К а т я. Может, и не бегают, да толку-то никакого. Все камни какие-то, кости перебирают, песок пересыпают.

Н и к и ф о р. Это они землю изучают.

Т е т я К а т я. Как это — землю?

Н и к и ф о р. А так, что как поглядят на эти кости, так сразу скажут, сколько земле лет и как она выглядела, когда молодою была.

Т е т я К а т я. Плетешь ты невесть что! Думаешь, ежели баба, так уж и поверю всякой ерунде.

Н и к и ф о р. Спроси у Черноуса. Он человек — не смотри, что сурьезный, а коли разговорится, послушать любо. Расскажет, и где когда-то море было, и почему его теперь там нет, и какие животные жили миллионы лет тому назад, и как они поедали друг друга. Так в точности расскажет, будто сам был при этом.

Т е т я К а т я. А в том институте, что на Широкой улице, так собак полно. Там с ними всякие штуки проделывают, опыты производят. Моя соседка там уборщицей, — так рассказывает, будто не дают, чтоб эти собаки ртом ели, а просверлили дырки в боку, да и вливают пищу им туда.

Н и к и ф о р. Ну, это кто к какой науке способен. Одни землю изучают, а другие скотину.

Т е т я К а т я. Да дырки-то зачем сверлить?

Н и к и ф о р. Как зачем? Надо же хоть одним глазом поглядеть, что там в середке творится.

Т е т я К а т я. Так неужто ж им не хватает тех дырок, что собаке бог дал?

Н и к и ф о р. Это тебе кажется, что хватает, а им, видишь, мало… Заболтался тут с тобой, а у меня еще двор не убран.

Т е т я К а т я. Уберешь, никуда твой двор не денется.

Н и к и ф о р. Директор придет, нахлобучку даст.

Т е т я К а т я. Часто твой директор на двор заглядывает! У него другим голова забита. Вчера вечером с Зиночкой за город катил на такси, так аж пыль столбом.

Н и к и ф о р. С нашей Зиночкой?

Т е т я К а т я. А то с какой же?

Н и к и ф о р. Гляди ты! У него ж и своя женка гладкая.

Т е т я К а т я. Гладкая, видно, приелась, к шершавой его потянуло.

Н и к и ф о р. А Зелкин как же?

Т е т я К а т я. А что Зелкин… Только ходит на цыпочках да подслушивает, кто что говорит. А что директор с его женой забавляется, так он этого не видит.

Н и к и ф о р. Видит, да виду не показывает. Что ж этакий цыпленок сделает директору? А тому приволье тут, как щуке в пруду. Все так и гнутся перед ним: «Товарищ Горлохватский! Товарищ Горлохватский!» А этот Горлохватский так задрал нос, что и не достать. Один Черноус его не боится. Этот сам понимает в науке не меньше его.