Татьяна Доброхотова - Такая карма

Даже сам бог любви Кришну был очарован новым побережьем. На глаза ему попались прекрасные пастушки, плещущиеся в морских волнах. Кришна, как делал всегда, достал свою волшебную флейту, и полилась божественная мелодия, против которой еще не удалось устоять никому. Девушки, выбравшись на берег, танцевали с Кришну до утра, забыв обо всем. Между тем, их животные разбрелись по берегу, по всем пляжам. Долго потом пастушки искали своих питомиц, но не смогли собрать всех. И по сей день бродят по всем пляжам Гоа те самые коровы, пытаясь отыскать своих прекрасных хозяек. Корова на хинди «гов», поэтому эта чудесная местность называется Гоа.

Гоа видел тысячи волшебных историй, в том числе и о любви, и сохранил навеки. Чуть южнее Панаджи, находится живописный залив Дона Паула. Рядом – небольшая рыбацкая деревня с таким же названием. И по сей день, дважды в сутки отправляются отсюда лодки за уловом далеко в море. Когда-то красавица и богачка Дона полюбила тоже красивого, честного и храброго, но бедного рыбака Паола. Долгие дни девушка проводила на скале, всматриваясь в морскую гладь в ожидании любимого, пока он выполнял свою тяжелую работу. Но родители ее не хотели такого брака, не разрешали встречаться влюбленным. И тогда они решили соединиться навечно там, где уже не будут подчинены земным законам. Взявшись за руки, влюбленные вместе бросились со скалы вниз, на камни. И обратились сами в камень, в статую, напоминающую всем до сих пор о божественной любви, победившей смерть.

Сначала этот рай принадлежал только тем, кто в нем родился. Здесь жил по-детски доверчивый и веселый народ, как и должно быть в райских местах. Но так не могло продолжаться вечно. Слух о самом конце вселенной, где земля соединяется с морем, прошел по всей планете. На свете оказалось много людей, которым захотелось увидеть, как садится там солнце, совсем не так как в других уголках земли. Огромный огненный диск на несколько минут зависает у самой кромки воды, а потом с шипением и брызгами шлепается в морскую пучину, пропадает, тонет до утра. И вновь соединяются две половинки божественного яйца, наступает магическая тропическая ночь, время для танцев, музыки, любви.

Первыми сюда потянулись дети цветов, хиппи, из самых разных мест земного шара. Они устали от того что видели вокруг себя каждый день: политики, войн, лицемерия, и отправились скитаться по планете, чтобы найти спрятавшихся от людей богов, и добрались до Гоа, где боги так близко, что кажется, до них можно дотянуться, стали новыми райскими жителями, после тех, кто жил здесь несколько поколений. У них сложились свои собственные легенды и сказания о мире, и тоже, конечно, в первую очередь, о любви, потому что нет в мире чувства прекрасней и коварнее. Хиппи, и все, что они придумали, уже стали частью мировой истории и здесь, вдали от шума и сутолоки большого мира, эти люди остались надолго, не смогли отказаться от рая, где живут только боги и те, кто подобен им, где все случается скоро, однажды, и навсегда.

А потом Гоа открылся для всех, чтобы принять, успокоить, обласкать усталых путников, забывших в своих загазованных городах о том, что бог создал людей по образу и подобию своему для того, чтобы самому не остаться в одиночестве, потому что нет в мире ничего неестественней и страшней.

Сейчас я часто не сплю по ночам, ворочаюсь до самого утра, не могу найти себе места. Говорят, бессонница – признак определенного возраста. Видимо, так оно и есть. Еще несколько лет назад все было так же как сейчас, но это вовсе не мешало мне жить, не было нужды крутиться до утра в кровати и вспоминать то, что случилось так давно, что, кажется, уже и не происходило вовсе. И еще меня часто преследует мысль, что прожил я свою жизнь неправильно, не там и не с теми. Иногда, когда мне все-таки удается забыться на короткое время, утром не хочется открывать глаза, чтобы вступать в новый день, где, я знаю точно, будет тоже, что и всегда, все последние тридцать лет: те же заботы, знакомые лица, разговоры, шутки. Я давно их выучил наизусть и говорю, улыбаюсь, огорчаюсь автоматически, по привычке, особенно не вникая в то, что происходит вокруг меня. Так механически я живу, словно по вложенной давным-давно программе. И, кажется, я знаю, кто запрограммировал меня на такую жизнь, но до сих пор лечу вперед по той колее, на которую когда-то поставили. Теперь, когда уже нет необходимости что-то скрывать от самого себя и других, могу легко признаться, что во всем виноват только я один. Мне никогда не хватало характера, чтобы стать настоящим мужиком и самому распорядиться тем, что принадлежит только мне одному – своей судьбой. То есть сделать это тогда, когда она еще была у меня. Никто не знает, как мне опротивело все вокруг, а прежде всего – во что я превратился. Конечно, не раз приходили мысли, стоит ли так мучиться дальше, и я сладострастно обдумывал способы верного и безболезненного ухода, чтобы покончить со всем разом. Пока не понял, что и на это, увы, у меня не хватит духа. Вот и остается ночь за ночью перебирать воспоминания. Похоже, это самое ценное, что у меня осталось.