Николай Герасимов - Рыцарь зеркального отражения

***

Я проснулся ранним темным утром. Оранжевый тусклый свет фонаря все также напоминал мне о внешнем мире. За окном царила тишина. Снег все также лежал на дороге, но ветра уже не было. Волшебное спокойствие, имеющее свой источник в моей убежденности, что все, кроме меня, спят, придавало сил для того, чтобы одеться. Подбирая одежду с пола, я босыми ногами чувствовал, как холод улицы звал меня к себе. Его немой голос кричал мне в ступни ног, заставляя дрожать кости всего тела. Я долго размышлял над тем, поцеловать ли мне Лизу до своего ухода, попрощаться ли с ней, но мысль о том, что она не даст мне уйти, развеяла все мои сомнения. Открыв опции коммуникатора, я загрузил карту города и сверился с часами. Через 10 минут на ближайшую от дома остановку приедет автобус, который довезет меня до станции метро. К сожалению, поедет он не самым кратчайшим образом – через цепочки блокпостов, мимо автономной зоны повстанцев. Я поспешно открыл дверь, которая так и не была с прошлой ночи закрыта, и молниеносно прошел путь по ступенькам вниз. Два интервала лестничных проемов. Два этажа – и я уже стою на улице, вдыхая морозный воздух.

Музыку включать не хотелось. Все равно старые наушники запутались в причудливый узел таким образом, что распутать провода было уже не так-то просто. На ходу застегивая пуговицы своего черного пальто, я двинулся к автобусной остановке. Разбитый рекламный щит, как несбывшаяся мечта, хорошо, что он не раздражает глаза. Из металлической урны вяло тянуло непогасшей сигаретой. Холодный воздух стал наполняться запахом помоев. Сверив еще раз часы на коммуникаторе, я мысленно загадал желание, отвернувшись и от урны, и от рекламного щита. Как по волшебству, вдалеке появился длинный прямоугольник. Он приближался и увеличивался в размерах. Это был старый Икарус, водитель которого из последних сил пытался выжать из него хоть какую-то скорость. Салон гремел от агонии умирающего двигателя. Поручни вибрировали больше всех, так что держаться за них мне совершенно не хотелось. Довольно того, что все мои кости издают подобные вибрации.

Я сел возле окна, достал перчатку и попытался протереть грязное стекло. Ничего не помогло. Видно было все также плохо. Это напоминало мне не до конца собранный паззл. Вот колючая проволока, вот тут она прерывается, грязное пятно, далее кусок асфальта, свет прожектора, пьяный мужчина, который громко матерится, снова пятно, потом нечто похожее на женщину средних лет в синем пуховике, вновь отсутствующий фрагмент и снова свет прожектора. Когда мы подъехали очень близко к стене, отделяющей город от территории повстанцев, автобус сбавил свою и так невысокую скорость.

Водитель вышел, чтобы показать документы человеку в военной форме. Полминуты они о чем-то говорили, военный махнул рукой в сторону стены и неодобрительно покачал головой. Водитель пожал ему руку и вернулся на свое рабочее место. Остаток пути не представлял для меня особого интереса. Я уставился в план автобусных маршрутов на коммуникаторе и на какое-то время отвлекся от поездки.

***

Огромный рот метрополитена проглотил меня вместе с десятком пассажиров. Миновав турникет, своеобразный ус, как у кита, я шагнул на ступеньку эскалатора. Металлический язык втягивал меня в чрево размеренно и с явным безразличием. Расслабив мышцы, я уставился на чудной узор куртки впереди стоящего мужчины. Кажется, это был кальмар. Надпись на английском гласила «Go away».

***

Мне повезло. Ехать нужно было по прямой. Сладкая усталость дрожью пробежала по моим рукам и ногам. Из последних сил я сел в вагон и стал распутывать провода наушников. Напротив меня сидел молодой парень в тёмных очках. На нём была чёрная куртка, джинсы и кеды на высокой подошве. Увидев, что я достаю плеер, он явно оживился и немного подал голову вперёд. Я на мгновение посмотрел в тёмные стёкла его очков и понял: парня заинтересовало, что же я такое буду слушать. Видимо, напряжение в моих действиях он толковал как страсть сумасшедшего меломана. Боясь расстроить его, я отсел в другой конец вагона. Пусть не нервничает, ничего особо интересного он не услышит. Кроме того, часть наземного пути, которую преодолевает поезд, не столь велика, чтобы успеть услышать хотя бы часть музыкального репертуара. Когда я наконец победил злосчастный узел и вставил «капельки» в уши, то отчего-то почувствовал себя очень глупо. В самом деле, зачем надо было отсаживаться в другой конец вагона? Здесь и дуть будет сильнее, и запах хуже, а сидение сплошь из пластика, жёсткое и неудобное. Кнопка «Play» и размеренный ритм «синтипопа» стал разбавлять моё беспокойство. Руки перестали дрожать, а про парня я и забыл вовсе. В окне вагона были ясно видны провода и прочие элементы системы сообщений метрополитена. Они были похожи на змей. Когда чуть слышный скрежет колёс доносился до меня сквозь звучание песен в наушниках, я невольно вздрагивал и ещё более внимательно всматривался в окно вагона. Но каждый раз с облегчением вздыхал, понимая, что провода – это провода, змеями они никогда не станут.