Константин Симонов: Под каштанами Праги

Тихий.А разве она вам переставала нравиться?

Божена.Да. Она была слишком тихой все эти годы. К ней не шло это. (Тихому.) А знаете, семь лет назад, когда вы вернулись из Испании и не были еще таким толстым, а главное, у вас блестели глаза, – вы мне нравились. И если бы вы не смотрели на меня тогда как на девчонку, я, может быть, наделала бы глупостей. А потом с каждым годом вы писали стихи все лучше и лучше, а сами становились все хуже, все толще. И я даже перестала верить тому, что вы были в Испании.

Тихий.Не надо об этом, пани Божена.

Божена.Почему?

Тихий.Это слишком печально для меня.

Божена.Что? Что я вас не полюбила?

Тихий.Нет, то, что я сам уже перестал верить, что я был когда-то в Испании.

Божена.Но сегодня вы вспомнили?

Тихий.Впервые.

Пауза.

Вы бежали из лагеря?

Божена.Да.

Тихий.Вы остаетесь здесь?

Божена.Да.

Тихий(Франтишеку). Пан Прохазка, разрешите откланяться?

Франтишек.Куда вы?

Тихий.Я пойду в город.

Франтишек.Как вы смеете мне это говорить, пан Тихий?

Людвиг.Вы никуда не пойдете, пан Тихий. Вы будете прятаться здесь.

Тихий.Нет. И знаете что? Я вообще не буду прятаться. Прятаться с мужчинами я еще с трудом, но могу, но прятаться с женщинами я уже не в состоянии. Я не буду прятаться. Я пойду в Прагу и буду ходить по улицам. Я плевал на них, в конце концов черт с ними!

Людвиг.Пан Тихий, останьтесь! До завтра. Завтра мы вместе пойдем в Прагу. Утром. А может быть, даже сегодня ночью.

Грубек.Что сегодня ночью?

Франтишек.Куда вы пойдете? Почему завтра утром? Что такое завтра? О чем ты говоришь?

Людвиг.Ни о чем.

Франтишек.Что ты знаешь, говори!

Людвиг.Ничего я не знаю.

Тихий.Вы мне не сможете дать какой-нибудь пиджак?

Франтишек.Пожалуйста. Принеси, Людвиг.

Тихий.Ну… (Целует руку Божене.)

Божена.А знаете, вы уже не такой толстый, честное слово!

Тихий.Нет, я толстый и старый, пани Божена. Очень толстый и очень старый.

Людвиг подает ему пиджак.

Да, не сходится.

Далекая и неожиданная стрельба. Мачек тушит одну из ламп, идет к другой.

Грубек.Нет, это уже лишнее. Я не кошка, я не вижу в темноте.

Франтишек.Что такое? Опять облава?

Людвиг срывается с места и бежит по лестнице наверх.

Куда ты, Людвиг?

Людвиг.Сейчас приду. (Уходит.)

Тихий.Что же это такое?

Маша(спокойно). Наверное, восстание.

Мачек.Какое восстание?

Маша.Наверное, ваши восстали против немцев. Мы шли с Боженой, и я все время думала: почему ваши не восстают? Я ей говорила…

С лестницы спускается Людвиг, в руках у него револьвер.

Франтишек(хватая его за плечо). Ты никуда не пойдешь! Довольно с меня того, что Стефан воюет Бог знает где, а может быть, уже убит. Довольно с меня всего.

Людвиг(мрачно). Это сигнал! Пусти!

Франтишек.Что?

Людвиг.Я тебе говорю: пусти! Пусти меня!

Франтишек.Откуда у тебя револьвер?

Людвиг.Револьвер? У меня револьвер давно, еще с тех пор, как… (Смотрит на Грубека и Мачека.) У меня револьвер с тех пор, как мы прятали тут того русского, парашютиста. Он мне дал этот револьвер, когда уходил. Он мне сказал: «Когда тебе будет семнадцать лет, мы, наверное, уже будем где-нибудь около вашей Праги, и тогда ты возьми этот револьвер и тоже воюй!»

Грубек.Франтишек, пусти его. Дай я поцелую тебя, Людвиг, пусть хранит тебя Бог! (Франтишеку.) Да поцелуй же сына! Он молодец у тебя!

Франтишек целует Людвига.

Тихий(Людвигу). У тебя только один револьвер?

Людвиг.Конечно. А разве вы умеете стрелять?

Тихий.Сколько тебе лет?

Людвиг.Семнадцать.

Тихий.Когда тебе было восемь, я был лейтенантом испанской республиканской армии. Ты маленький негодяй и нахал, вот кто ты! Но я иду с тобой, черт возьми! И не смотри так на мой живот, негодяй! Не смотри на мой живот! (Выходит вместе с Людвигом.)

Занавес

Там же. Прошло три дня. Из гостиной, прихрамывая и держась рукой за стену, выходит Маша. Застонав, садится в качалку. На ней мужской халат почти до пят, с подвернутыми рукавами. На ногах мужские шлепанцы. Большие стенные часы громко бьют полночь. Маша вздрагивает. Сверху спускается Боженав нарядном платье. В руках у нее другое платье, чулки, туфли.