Мария Капшина - О верности крыс. Роман в портретах

– Полгода.

– Тогда ясно.

– Чего тебе ясно? – ощерился илирец.

– Почему с тебя гонор ещё не слез, – объяснил Хриссэ. Просто объяснил, без вызова или угрозы. Просто. Илирец на всякий случай несуществующий вызов принял.

– Хоть двадцать лет старайся, – исподлобья и пафосно начал он, сразу как-то показавшись младше, – ты меня не сломаешь!

Хриссэ не выдержал и рассмеялся этой пышной серьёзности, за что удостоился взбешённого взгляда и странного горлового звука. Успокоился, складывая одеяло, и сел на него на пол, скрестив ноги.

– Знаешь, отчего-то я тебе почти верю, – доверительно сказал он, глядя на мальчишку снизу вверх. – Не буду я тебя ломать, передумал. Умывайся и айда завтракать.

Илирец… послушался. По его лицу не понять было, поверил он или нет. Потому, вероятно, что и сам он этого не понял. В обоих чёрных глазах ночной водой стояло замороченное непонимание. Его пугала нелепость ситуации, этот безумец, который вчера купил себе илирского раба, и ничего этот илирец – не худший в драке! – не смог сделать, когда психу вздумалось разнообразить свою жизнь отработкой ударов по болевым точкам… Мальчишка ополоснул лицо, завязал волосы, неловко поводя плечами – руки ныли, – осторожно сел на край кровати и уронил глаза вслед за руками. Злость хороша, чтобы спрятать ужас: такой, что даже ужас остаться без тьё 10 10 тьё, ил. – стержень души, истинное я, бессмертная часть человека. Считается, что тьё умирает от сильной физической или душевной боли, от сильного страха и/или унижений. почти неважен. Нет, в наш ада 11 11 нашада – неприкасаемые; вне социальной лестницы, отлучённые от Церкви. Как правило, клятвопреступники. так не превратишься – ведь не по своей вине терпел боль и не мог ответить, а только по слабости. Значит, касанием проклятие не передашь, но тьё мертво, потому что тьё умирает от бессилия и боли. И значит, Т иарсе не забудет и К еил не простит, и со смертью умрёшь полностью.

А этот…

Илирец дёрнул ртом, словно чтобы усмехнуться, но только напомнил себе о вчерашнем кулаке в челюсть. Рука приподнялась тронуть – и легла обратно, на залитое жемчужным светом колено.

А этот, пепел ему в душу, и не соображает, что натворил. Память у имперцев избирательная, не помнят, крысиное племя, от чего душа умирает! Кипя от сознания своей правоты, мальчишка поднял бледное от этого сознания лицо, где на скуле расцветал мощный синяк, и чуть не отшатнулся. Этот серый – от волос до одежды и глаз – имперец смотрел и улыбался. Смотрел и улыбался так, что несомненно было: знает он, что творится в голове и лёгких его покупки. Знает, смотрит снизу вверх – и улыбается. И оттого ещё жутче стало, чем от мысли об убитом бессмертии. «Серая тварь!» – подумал он.

– Сын пепла! – это он уже сказал. И сквозь бледность на смуглом лице со всей отчётливостью проступило, что сперва он сказал, а потом уже понял, какое оскорбление.

Хриссэ с удовольствием потянулся, встал, бросил одеяло на кровать и чуть наклонил голову, по-птичьи, искоса глядя на илирца.

– Зря ты лицом просветлился, как Орект перед колесованием. За слова я не убиваю.

– Только просто так? – вскинул «просветлённое» лицо мальчишка.

– Зачем же просто так? – ухмыльнулся Хриссэ. – Или для удовольствия, или для дела. Пойдём уже.

Он повернулся спиной и вышел. Илирец догнал его на ступеньках вниз, где располагался главный зал кабака, в соответствии с его «подземным» названием. По случаю раннего времени зал был пуст, только у самой лестницы сидел перед камином хозяин, а на шкуре между его креслом и огнём – щеголяла толстой золотой косой девчонка лет шестнадцати, в которой илирцу почудилось какое-то неуловимое сходство с «серой тварью».

– …ты взял, что именно игрушка 12 12 игрушка – общепринятый эвфемизм для обозначения проституток. ? – беспечно спрашивала девчонка. – Мало ли, кого там Хриссэ вздумал устроить на ночлег?

Лысый хозяин «Лисьей норы» тихо усмехнулся в усы.

– Будто ты Хриссэ не знаешь, дочка. Или я ослеп и отупел под старость. Я сперва подумал, правда, что кто-то из ваших: ухватки самые подходящие. Но больше похоже, что этот умник опять игрушку себе прикупил. К тому же, илирца.

Девчонка рассмеялась, а илирец чуть не кинулся вниз с кулаками. Да и кинулся бы, если б Хриссэ не перехватил его левую руку так, что она чуть не выскочила из плеча.

– Доброго утра, – весело объявил Хриссэ, шагая к ним. – Клойт, завтрака у тебя не найдётся?