Никита Шамин - Колыбель

– Ну-у-у-у, – протянула я, сморщив нос. – Она определенно лучше, чем те, в которых живем мы и инженеры.

Томэль задумчиво глядел в окно вагона, внимая безмятежному молчанию замерзающей пустыни. Он смотрел куда-то сквозь меня, и я стеснялась произнести хоть слово. Мне было жаль той зыбкой ауры момента, в котором он находился наедине с собой. Я чувствовала, как он все больше ускользает и от меня, и от реальности. Он о чем то мечтал. Какая-то фантазия, очаровав, поглотила его целиком. И он смотрел дальше меня, дальше этого момента, дальше времени и пространства. Туда, где для него все было действительно настоящим.

– Я наконец-то увидел свою семью, – неожиданно произнес он, повернувшись ко мне, и чарующая атмосфера вокруг него начала медленно таять.

– Как давно вы не виделись?

– Два года. Я ведь их даже не узнал.

– Правда? Неужели они так изменились?

– Они не изменились, – сказал он, откинувшись на спинке сиденья и скрестив руки перед собой.

– Значит, дело в вас?

Томэль промолчал, посмотрев в потолок.

– С возрастом меняется очень многое, Нисаа. Я люблю свою жизнь и считаю, что у меня есть все, чего я хотел в ней достичь, считаю, что – все испытал. Но я чувствую, будто есть что-то еще. И чем старше я становлюсь, тем больше мне наскучивает то, что я уже знаю. Любопытство – это то естественное в человеческой природе, что нельзя заглушать, иначе… можно ли вообще называться человеком, не стремясь к большему?

Он посмотрел мне в глаза и вдохновенно произнес:

– Как я тебе завидую. И тому удивительному будущему, которое тебя ждет.

– Вы разделите это будущее со мной, – ответила я, нервно улыбнувшись.

Он помотал головой.

– Я уже прошел свой путь.

Поезд резко затормозил, едва не заставив нас подпрыгнуть на сидениях. К счастью, ничего не случилось. Маркер, останавливающий поезд на станции, вышел с задержкой, и поэтому, поздно поймав сигнал, поезд резко затормозил, чтобы не проехать остановку.

– Так что вы там обсуждали без меня? – спросила я, выходя вслед за Томэлем на платформу.

– Небольшие формальности. Не волнуйся, тебя это никак не касается.

– Меня уже тошнит от фразы «не волнуйся», если честно.

– Кто же тебя успокаивает до тошноты?

– Я сама, в основном. Учитывая все то, что может пойти не так и прикончить меня.

– Все будет хорошо. «Колдун» – удивительная машина, вы отлично над ней поработали.

– За корабль я не беспокоюсь…

Я остановилась в нескольких шагах от входа в жилой корпус. Томэль сначала прошел мимо меня, но затем вернулся обратно.

– В чем дело, Нисаа? – спросил он шепотом.

– Тесты… – прошептала я.

– Что «тесты»?

– Я не прошла ни один.

– То есть?! А как же отчеты? Почему ты их не прошла?

– Каждый раз возникали какие-то проблемы с оборудованием. А еще иногда мое сердце не выдерживает, и я просто падаю в обморок. Отец тщательно подгонял отчеты под ожидания инвесторов и много что приукрасил. Не просто так стартовая площадка построена посреди пустыни, как можно дальше от всех тех, чьи деньги вложены в проект.

Томэль нахмурился, вытянув губы чуть вперед, и отвернулся в сторону.

– Значит, Кобэн врал обо всем.

– Простите, – виновато произнесла я. – Вам я должна была сказать.

– Он пытался что-то сделать с обмороками?

– Он хотел добавить микромашины к клапанам и включать их при ухудшении состояния. Но проблема в том, что после отключения микромашин организму еще требуется время, чтобы нормализировать сердечные сокращения и кровообращение. То есть, в обычных условиях я отключусь, а с дополнительными микромашинами велика вероятность сердечного приступа.

– По идее, нагрузка на сердце в невесомости должна быть меньше.

– Но проверить меня в состоянии невесомости невозможно. Все станет известно, когда я уже буду находиться в космосе. Когда предпринимать что-то будет поздно.

– Послушай, я считаю, что все должно быть в порядке. Иначе с какой стати Кобэну отправлять в полет именно тебя? Этот человек настолько расчетлив и бесстрастен, что едва ли разрешил бы тебе занять место пилота, поняв, что это поставит под удар всю миссию. Он куда сильнее дорожит проектом, чем…

Он не стал продолжать, увидев, как я расстроено опустила голову. Дорожит больше, чем дочерью, это хотел сказать Томэль.

– Мы оба знаем, какой он человек, и я просто говорю то, что в его случае наиболее вероятно.

– Да нет, все в порядке. Вы правы. Как вы с ним вообще смогли стать друзьями? Как с таким человеком можно завязать какие-то узы или найти что-то общее?