Катя Саргаева: Девушка с ароматом жасмина

Съемки на сегодня были окончены, и я хотел направиться в бар. Ко мне подошла Полина, она взяла меня под руку, и прижалась головой к моему плечу. Она погладила меня по груди и улыбнулась.

– Что бы тебя ни мучило, все это временно, – сказала она. – Все в нашей жизни случается именно так, как должно быть. Кто-то сказал, что все наши действия правильны, и если тебе кажется, что ты можешь поступить по-другому, знай, ты не можешь. Я в это верю. В любом случае, все будет хорошо, все всегда заканчивается хорошо, а если еще плохо, то это еще не закончилось. Это тоже кто-то сказал, и в это я тоже верю.

Она посмотрела на меня с такой нежностью и пониманием, от нее исходило такое тепло, и любовь. Любовь не ко мне, а просто любовь ко всему на свете, просто сейчас она была направлена на меня. Именно этого мне и не хватало. Я поцеловал ее в макушку.

– Я иду в бар с целью напиться в щи. Пойдешь со мной?

– Почему бы и нет, – с улыбкой ответила она.

Мы пили у барной стойки и болтали ни о чем. Она как всегда светилась.

– Откуда в тебе столько любви? – вдруг спросил я.

– От мира. Что может быть лучше, чем родиться человеком?

– Иногда мне хотелось бы родиться рыбой, или птицей, или вообще камнем, который ничего не чувствует.

– Не говори ерунды! Именно потому и хорошо родиться человеком, что бы чувствовать все, чувствовать жизнь.

– Я не знаю, как тебе это удается, у меня так точно не получится.

– А ты пробовал? – с улыбкой спросила она.

Я не знал, что ответить. Иногда она задавала такие вопросы, о которых я никогда не думал, и заставала меня ими врасплох.

– Наверно не пробовал. Я знаю, что не получится.

– У меня же получается? Чем ты хуже меня?

– У тебя нет проблем, по крайней мере так кажется.

– У меня их действительно нет. Я их все решила. И все они в голове.

Кто-то включил одну веселую заводную песню, и Полина встала со стула и начала танцевать. Танцевать она не умела, но это было и не нужно, она улыбалась своей волшебной улыбкой, и кружилась. Она слилась с музыкой и просто двигалась в такт ей. На нее оборачивались люди, здесь никто не танцевал, это был бар, в который народ приходил выпить. Но ее это не волновало. Она делала то, что хотела. Может в этом счастье? Не обращать внимания на других, и просто следовать желаниям своего сердца? Полина повернулась ко мне и, танцуя, приближалась. О нет, только не это! Она взяла меня за руку и потянула со стула.

– Нет! Я не умею танцевать, – пытался отвертеться я.

– Я тоже не умею, давай, просто дай себе свободу!

Она смотрела на меня таким чистым взглядом, в нем было столько легкости и свободы, и я не смог ей противостоять. Я встал со стула и начал танцевать с ней. И что же случилось? Люди, которые еще две минуты назад осуждающе смотрели на Полину, теперь посвистывали нам. Одна женщина под пятьдесят тоже встала и начала танцевать, к ней подключилась девушка, с которой она сидела. Мне стало так хорошо, я просто слушал музыку, и двигался в такт. Ведь это так просто! Как давно я не делал того, что делать нельзя. Музыка закончилась, и все друг другу аплодировали.

– Я хочу на крышу! – сказала Полина, – если бы я сейчас была в Питере, я бы полезла на крышу!

Я смотрел на нее и улыбался, у меня внутри открылась какая-то маленькая дверь, которая уже давно была на замке.

– Быть счастливым не так уж сложно, правда? – с улыбкой сказала Полина, – иногда стоит просто потанцевать в баре, в котором не танцуют.

В раздумьях, что же делать дальше, я решил пустить все на самотек. Знаю, это не самая шикарная моя идея, но я не мог решиться на разговор с Фионой. К тому же, на это потребовалось бы время, такие вопросы за две минуты не решаются, а времени у меня сейчас как раз не было. Из-за переезда во Францию мы выбились из графика, и теперь надо было нагонять. Мы работали по 12—14 часов каждый день, времени на думы почти не оставалось. Через месяц у меня будет свободная неделя, и я смогу поехать домой, и поговорить с Фионой. Мы разговаривали по телефону, голос у нее был все такой же радостный.

Мы с Полиной подошли к тому моменту, когда Генрих осознает свои чувства к Франческе, как бы ни пытался он от них убежать, они все равно настигали его. По книге Франческа тоже уже была влюблена в Генриха. Не смотря на то, что они уже несколько раз занимались сексом, Франческа особо не участвовала в процессе, и не получала особого удовольствия. Генрих не мог примириться с этим, он не понимал, что он делает не так. И один человек посоветовал ему рассказать Франческе о своих чувствах. Мы репетировали эту сцену. Когда я произнес эту фразу «я люблю тебя», меня пробрала дрожь. В этот момент я наконец признался себе в том, что я люблю Полину. Это не влюбленность, не страсть, не вампирское желание питаться ее энергией. Это любовь. Я люблю ее. Мне вдруг захотелось кричать об этом на весь мир.