Анри Визард - Россия-мама, или История одного солдата. Повесть

– Становись! – неестественно спокойно скомандовал лейтенант.

– Становись! – продублировали командиры отделений, подпинывая присевших на землю, – А ну подорвались все, упали быстро в строй! Равняйсь, смирно!

– Командирам отделений проконтролировать погрузку парашютов в машину! – громко произнес Сэм.

– Нет, нет товарищ лейтенант, нельзя грузить! – раздался голос водителя с явно восточным акцентом, торопливо выскакивающего из кабины, – Я не ваш КАМАЗ, да! – продолжал он причитать, подбегая на полусогнутых к Сэму. – Вы с двадцать шестого полка, да? А, я с восемьдесят пятого жду здесь, да! Товарищ лейтенант грузить никак нельзя я своих жду, а ваш КАМАЗ сломался по дороге. Я сам видел!

– Отставить погрузку! – стиснув зубы, выдавил Сэм.

– Отставить погрузку! – громко продублировали командиры отделений.

– Шустрее, вытаскиваем парашюты, команда отставить выполняется в два раза быстрее! – подстегнул зам комвзвода сержант Трошин которого курсанты между собой называли «Троха».

– Внимание! Взвод! – обратился Дикий Сэм ко всем присутствующим, вытягиваясь и без того в безупречной выправке.

Все повернулись к нему лицом, и замерев по стойке смирно, хором продублировали команду,

– Взвод!

– Слушай мою команду! – продолжил Сэм, – Сержантам распределить груз по отделениям. Все взять в руки. В колонну по два, за мной, в направлении части, бегом, марш!

Холодным, как лед взглядом, Сэм окинул свое суетящееся подразделение, повернулся и побежал.

– Быстро, все взяли в руки! – со злобой отплевываясь, закричали сержанты. – Бегом, марш!

– Ээ, слоняры, команда бегом была! – зарычал в негодовании Трошин, пиная отстающих.

Увешанные амуницией, курсанты, молча, двинулись бросковым маршем за своим командиром по ухабам незнакомой местности.

Лейтенант Самойлов своим отношением к жизни полностью оправдывал свою подпольную кличку «Дикий Сэм». Он не любил легких решений и частенько повторял; «Чем сложнее путь, тем легче бой»! Короче типичный россиянин. Сначало он создавал проблемы, а потом героически их преодолевал.

– Слышь, Алекс? – сдерживая дыхание, пробормотал Роман. В тот момент это был, пожалуй, единственный человек в подразделении на которого Алекс мог положиться как на друга, – А до части-то километров двадцать отсюда будет, и это если наш контуженный на всю голову азимут не перепутает.

– Не переживай. – выдохнул Алекс, – У него пуля в башке лучше стрелки компаса на азимут реагирует! Видишь, рассвет справа, ща мы точно на север движемся!

– Ага, слышь? – продолжил Роман, – Как в том мультике про Маугли «А мы пойдем на север, а мы пойдем на север».

И друзья, в такт броскового шага в унисон забормотали фразу из детского мультфильма «А мы пойдем на север, а мы пойдем на север».

Через тридцать минут бега лямки парашютной сумки уже так врезались в плечи, что Алекс с трудом терпел эту боль. Нужно было как-то на ходу изменить положение груза, тогда он подтянул автомат на грудь и просунул его между плечами и лямками, что значительно облегчило бег.

– Клин! – обратился он к изнемогающему от такой же боли Роману, – Ты ствол под лямки пусти, как я, легче будет.

Прошло еще два часа и этот незапланированный марш-бросок, с небольшими перекурами уже шел к концу, когда из леса в направлении части, параллельно растянувшемуся взводу дикого Сэма, показалась еще одна группа с такой же экипировкой, волоча на себе свои парашюты, видимо по той же причине, подумал Алекс.

– Слышь, Алекс? – тяжело отдувался Роман, – Это по ходу те с восемьдесят пятого полка, тоже водилу своего не нашли.

– Походу, да. – также в тяжелой одышке ответил Алекс, – Это их, наверное, та чумазая обезьяна ждала, только затупила чуток и на наше место приехала, сука!

– Даа! – добавил Роман, – Порвется сегодня его очко на восемьдесят пять полковых кусочков!

Друзья засмеялись обессиленным смехом.

– Отставить смех! – задыхаясь, проскрипел зубами сержант Трошин, – Кому тут, сука, весело? Климов, Званый, заткнулись оба!

– Взвод, шире шаг, – скомандовал Сэм, явно намереваясь обогнать соседнее подразделение.

– Ээ, подтянулись, ускорились! – продублировали сержанты.

– Чё он нас др… чит, козёл?! – бормотал Роман, – Мы и так их обгоняем, у них вон, в конце строя, видишь кто-то упал.

Действительно в соседнем двигающемся подразделении кто-то упал и лежал без движений. Было отчетливо видно, как один из сержантов вернулся, пнул пару раз упавшего, но эффекта не последовало. Боец лежал на животе и не двигался. Колонна остановилась, подошел офицер и нагнулся над лежащим, явно пытаясь до него докричаться. Что происходило дальше ни Роман, ни Алекс уже не могли видеть, так как все это оставалось позади, а их марш близился к завершению и все мысли были лишь об одном, остановиться и прилечь неважно, где и на что. Позже, в расположении, когда все пошли мыться к казарменному умывальнику, Алекс заметил, что более-менее целыми плечи были только у него и Романа, лишь синяки от автоматов, а у всех остальных курсантов кожа была стерта до крови и тельняшки отрывались от тела вместе с запекшейся кровью и кожей. Обращаться за помощью в медицинский пункт полка (МПП), с потертостями, ссадинами, синяками и порезами, негласно, считалось дурным тоном, и тот, кто хотя бы однажды это делал, в глазах сослуживцев превращался в «косаря» (уклониста), так как ни к какой деятельности подразделения он уже не привлекался, а со стороны это выглядело, что прячется за спинами своих товарищей. Еще минут тридцать крики в умывальнике не смолкали, пока курсанты зализывали свои раны, перевязывая друг друга.