Жан Гросс-Толстиков - Авриель

Вернувшись в гардеробную комнатку и наконец определившись с выбором одежды и обуви, Иннокентий оделся и, гулко цокая каблуками остроносых туфлей, сбежал вниз по мраморной лестнице, резко завернув у ее подножья вправо.

Открыв тяжелую, массивную дверь и войдя в лишенное дневного света помещение, мужчина оказался в рабочем кабинете. В центре комнаты на толстом, ворсистом турецком ковре стоял огромный стол, заставленный разнообразными офисными аксессуарами. Обойдя большой глобус-бар, северное полушарие которого было призывно раскрыто, предлагая обширный ассортимент алкогольных напитков, Иннокентий плюхнулся в удобное кожаное кресло с высокой спинкой, украшенной вышитым по дорогой коже гобеленом герба Российской федерации.

Длинные с аккуратным маникюром пальцы энергично пробежали по клавишам компьютерной клавиатуры, выбивая одному только Иннокентию известный пароль доступа, и подвешенный к противоположной стене плоский, в семьдесят два дюйма по диагонали, экран вспыхнул синим мерцающим светом. Аккустическая система «Surround Sound» наполнила кабинет звуком заставки загружаемой операционной системы «Windows».

Поспешно просмотрев новостные интернет-сайты и проверив изменения на рынке ценных бумаг, Иннокентий выключил компьютер и поднялся с кресла. Затем он достал из выдвижного ящика стола несколько тоненьких ароматизирующих палочек и подошел к небольшой статуи Будды. Мужчина примостил палочки перед улыбающимся, вылитым из чистого золота, толстячком и щелкнул кремнем зажигалки. Острый язычок пламени поочередно облизнул кончики ароматизирующих палочек и незамедлительно спрятался обратно. Дурманящие благовония тлеющих ароматизаторов медленно расползлись по кабинету. Отвернувшись от статуи Будды, Иннокентий набожно трижды перекрестился, глядя на висевшее в противоположном углу распятие, и направился к выходу из комнаты-кабинета.

На минуту задержавшись перед дверью из кабинета, он хитро ухмыльнулся и похлопал по головам сидящие слева и справа от выхода фигурки каких-то африканских божков, художественно вырезанных из черного маслянистого на вид дерева. Злобные глазки и оскалившиеся острыми зубами рожицы наводили страх на любого, кто входил в этот кабинет, но только не на хозяина дома. Мужчина игриво щелкнул обе фигурки по толстым носам с по-африкански широко распахнутыми крыльями ноздрей и вышел из комнаты.

Пройдя через кухню, Иннокентий задумчиво заглянул в огромный, упирающийся чуть ли не в потолок холодильник. Мужчина достал из холодильника буханку пшеничной сдобы, металлическую масленку и палку «докторской» колбасы, выложив все это на разделочном столе. Ловко выхватив из подставки для ножей здоровенный кухонный тесак с широким лезвием, он быстро настругал несколько ломтей белого хлеба и вдвое больше мясистых колец колбасы.

Затем, предварительно намазав сдобу сливочным маслом, Иннокентий заботливо разложил колбасу, украсил незамысловатые кулинарные изобретения веточками кинзы, и самодовольно вдохнул аппетитный аромат приготовленных бутербродов. Вернувшись к холодильнику, мужчина достал из лотка с фруктами пару бананов и два сочных красных яблока, завернул бутерброды в металлизированную фольгу, сложил все это в полиэтиленовый пакет и вернулся в холл.

Тихо отворилась входная дверь, яркий солнечный свет ударил в лицо. Иннокентий зажмурился, часто заморгал длинными ресницами и поспешным шагом направился к выложенному из красного кирпича гаражу. Одновременно открывая двери гаража и доставая из кармана двубортного клубного пиджака золотой корпус гламурного сотового, Иннокентий быстро набрал телефонный номер и приложил трубку к уху. Пропустив несколько длинных гудков вызова, сотовый ответил заспанным мужским голосом.

– Алло?

– Уткин! – бодро воскликнул Иннокентий, пропустив частое зевание абонента мимо ушей и забираясь в просторный салон американского внедорожника «Хаммер Н3». – Уже проснулся?

– Доброе утро, Иннокентий Филимонович, – ответил сотовый телефон. – Только я не Уткин, а Гусев…

Следом за поворотом ключа в зажигании, вспыхнула огоньками панель управления и заурчал мощный двигатель. Уснувшая на нулевой отметке спидометра стрелка вздрогнула и поползла вверх. «Хаммер» плавно, почти бесшумно шурша толстыми шинами по кирпичной дорожке, выкатился из гаража и направился к высоким металлическим воротам.

– Да, ладно тебе… Какая хрен-разница, – засмеялся мужчина, прижимая телефон плечом к уху и выезжая за автоматически распахнувшиеся ворота. – Мне больше нравится Уткин, значит будешь Уткин.