Александр Образцов - Библиотека драматурга. Часть 1

Мальборо. Вряд ли этот человек был в поле в утро битвы.

Шут. А кто кричал – кукареку? Если петухов подъели вечером, откуда узнаешь, когда начинать драться?

Гонерилья. Какой-то дурак, прости господи!

Шут. А разве я был представлен Платоном?.. Но я бы и ему щелкнул по носу!

Лир. Зачем Платону-то?

Шут. А чтоб не выебывался.

Лир. Здесь дети, шут.

Шут. Детки обычно знают такие мерзости, о которых родители и не догадывались.

Лир. И куда идет человечество?

Шут. В жопу, милорд. Через прямую кишку. Это наша судьба. Что бы там в книжках не писали.

Эдмунд. И такой человек – шут! Браво!

Шут. По правде сказать, ждешь оваций не слева, а по центру. А там ледяное молчание.

Регана. Я пойду отдыхать. Через два часа встречаемся.

Уходит.

Следом уходят Гонерилья и Эдмунд. Король Лир в свои покои и Мальборо.

Шут. Что-то зачем-то где-то случается. А что и зачем – не ваше дело.

Регана и Мальборо.

Регана. Ты думаешь – Эдмунд?

Мальборо. Уверен, миледи.

Регана. Но она ведь умнее его. Нет.

Мальборо. Ум здесь не при чем. Здесь важно чутье. А у него нюх унижения.

Регана. Чем он унижен?

Мальборо. Это такое родовое. Ему нравится быть униженным, чтобы возбуждать в себе ненависть. Он опасен, миледи, потому что имеет цель.

Регана. Какая у него цель?

Мальборо. Его дети могут стать королями.

Регана. Типун тебе на язык!

Мальборо. Они даже не скрывают своей связи.

Регана. Хорошо. Иди. И прикажи пригласить сюда Эдмунда.

Тихо говорит ему что-то на ухо. Мальборо удивленно переспрашивает. Уходит.

Лир и Шут.

Лир. Отставной козы барабанщик.

Шут. Тра-татата! Тра-татата!

Ходит по кругу, стуча в воображаемый барабан.

Лир. Стой. Раз-два. Вольно.

Шут. Есть, милорд. Армия на привале.

Лир. Ты еще помнишь, как я тебя ударил в ухо?

Шут. Такое не забывают, милорд.

Лир. Значит, тяжела моя рука?

Шут. Не изменилась.

Лир. Рука моя не изменилась. Твоя голова тоже. А всё вокруг другое. Как это произошло?

Шут. Может, мы спим?

Лир. Мне не нравится такой сон. Я только что был король, а теперь дрожащая тварь. Две девчонки прыгали у меня на плечах. А теперь они готовят для меня удавки. Когда я проснусь, шут?

Шут. Когда тебе дадут пинка. Хочешь, я расскажу тебе о вечности?

Лир. Иногда ты забавен. Но чаще страшен.

Шут. Вверху темно и внизу темно. Только ступени светятся. Тебе дают пинка и ты летишь по лестнице кувырком. И так без конца и начала.

Лир. Сгинь.

Шут. Я пошутил. Когда шут шутит, действительно получается мрачно.

Лир. Только Корделия меня спасает.

Шут. А у меня и Корделии нет. Можно один вопрос?

Лир. Говори.

Шут. Вы ни разу не спросили меня, милорд, о моей матушке. Это вам не интересно?

Лир. Я не знаю, что тебе ответить.

Шут. Да или нет.

Лир. Не интересно.

Шут. А как мне может быть интересна Корделия, которой никогда не было?

Лир. И ты с удавкой?

Шут. Когда ходят по кругу и раздают всем удавки, кто-то может понять это как приглашение.

Лир. Ты сам-то существуешь, шут?

Шут. Для кого – для тебя? Или для себя?

Лир. Регана – бесноватая.

Стук в дверь.

Регана. Войдите.

Входит Эдмунд.

Эдмунд. Да, миледи?

Регана. Какой вы высокий.

Эдмунд. Это единственное мое достояние.

Регана. Не единственное. И не основное.

Эдмунд. Не понял? Но даже немного покраснел.

Регана. Краснеть за свой ум? Вот еще новости.

Эдмунд. Но у меня не было возможности его проявить, а у вас не было возможности оценить…

Регана. Ах, Эдмунд! Разве ум проявляется в разговорах?

Эдмунд. Но не в глазах же? В глазах только страсть…

Регана. Глаза? Разве глаза не служат исключительно для обмана? И человек, не умеющий ими пользоваться, проигрывает еще не начиная играть? Нет, Эдмунд, ваш ум можно обнаружить только очень зоркому человеку. Вы прячете его в браваде, в такой усталой мужественности, которая привлекает красивых бабочек. Ваша жизнь, Эдмунд, при внимательном ее рассмотрении, говорит о вашем уме достаточно много.