Софокл: Филоктет

Мне родина — обвитый морем остров:
240 Зовется Скирос. [7] Зовется Скирос. — Чтобы спасти Ахилла от участия в Троянской войне, Фетида спрятала его, нарядив в женское платье, среди служанок Деидамии, дочери царя Скироса Ликомеда. Однако этот маскарад не помешал Ахиллу сойтись с Деидамией. в результате чего на свет и явился Неоптолем некоторое время спустя после того, как разоблаченный Одиссеем Ахилл отправился на войну. Я плыву домой,
Ахиллов сын Неоптолем. Все знаешь.

О сын отца любимого, о отпрыск
Отчизны милой, старца Ликомеда
Питомец юный! О, какой судьбой
Ты занесен сюда? Откуда путь твой?

Из Илиона бег мы направляем.

Возможно ли? Ведь не был ты средь нас, [8] Ведь не был ты средь нас… — Во время подготовки ахейского похода под Трою Неоптолем был грудным ребенком, и его последующее участие в войне может быть объяснено, если только принять вариант мифа, по которому греки сначала сбились с пути и вынуждены были вернуться по домам, и только еще через 10 лет возобновили свое предприятие; тогда к концу десятого года войны Неоптолему должен был пойти двадцатый год. Однако эта версия мифа настолько серьезно нарушает всю остальную хронологию похода и последовавших за ним событий, что чаще всего в античных источниках обходится молчанием.
Когда поход мы в Трою снаряжали!

А разве ты — участник тех трудов?

О милый! Кто перед тобой — не знаешь?

250 Да нет; тебя я вижу в первый раз.

А имя? А страданий лютых слава?
Все это — чуждо слуху твоему?

Я ничего не слышал, будь уверен.

О верх обид! Ужели так противен
Я стал богам, что о моих мученьях
Мой край родной и вести не узнал,
Что я совсем забыт во всей Элладе?
Мои враги покинули меня
Бесчестно и смеются втихомолку,
Моя ж болезнь растет и расцветает!
260 О мой родной, о сын Ахилла милый,
Ведь я — тот самый, о котором ты,
Конечно, слышал, что Геракл его
Чудесных стрел наследником оставил: [9] Чудесных стрел наследником оставил… — Филоктет получил лук Геракла от своего отца Пеанта, которому его, в свою очередь, отдал сам Геракл за то, что Пеант поджег на Эте его погребальный костер (Аполлод. II, 7, 7). Ср. Т. 1191—1199, где Гилл соглашается соорудить для отца костер, но категорически отказывается его поджечь. Ср. ниже 670, 943.
Царя Пеанта сын я, Филоктет!
Меня чета правителей и с ними
Итаки царь в пустыне одиноким
Позорно бросили… сказать, за что?
За то, что жалом гибельной ехидны
Я тронут был; ее укус жестокий
Больное тело истреблял мое.
И вот, когда от морем окруженной
270 Скалы хрисейской корабли свои мы
Сюда пригнали и в изнеможенье
От сильной качки, под утеса сводом
На берегу я сладкий сон вкусил, —
Они, меня покинув, прочь уплыли,
Оставивши мне жалкие лохмотья
Да пищи крохи — горькая подмога
На первый раз несчастному… Самим бы
Такую же усладу испытать!
Подумай, друг, с какой веселой думой
Проснулся я — покинутый, один!
Как разрыдался я, каким я воплем
Нахлынувших пучину бедствий встретил!
280 Исчезли крылья кораблей моих,
Души живой не видел я кругом;
Ни кроткого привета, ни ухода
Больному телу — ничего! И сколько
Я ни метался — ничего не видно
На всем брегу, опричь страданий горьких;
Но их — обилье полное, дитя!
И день за днем мучительной чредой
Потек. Пришлось в скалы приюте тесном
Жилье устроить — одному. Питанье
Мне добывал мой лук, стрелою верной
Он поражал крылатых голубей.
290 Но за добычей сам ползти я должен,
Измученную ногу волоча.
И также за питьем, и за дровами,
Когда мороз: все это сам, несчастный,
Я промышлял. Да, вот еще: огня
Ведь не было. С большим усильем, камень
О камень ударяя, извлекал
Я пламя сокровенное; поныне
Оно меня спасает. Кров жилой,
Да жар огня — вот всем нуждам подспорье,
Когда б не боль отравленной ноги!
300 Еще узнай ты острова природу.
Сюда добром никто не пристает;
Он не дает стоянки мирной судну;
Нет жителей, чтоб с барышом товар
Им свой продать, прием радушный встретя.
Нет, не плывет сюда разумный муж!
Неровен час, нужда кого пригонит —
Ведь мало ль что в несметных дней теченье
Случиться может! Ну, так вот, дитя,
Я от пловца заезжего такого
Дань получу участья — на словах!
Кто пищи уделит из сожаленья
Мне долю малую, а кто одежды
310 Немного даст. Но чтоб домой отправить
Меня — о том и слышать не хотят.
Так гибну я — десятый гибну год.
Сам голодая, лишь болезнь-обжору
Своею плотью вскармливаю. Так
Меня почтили добрые Атриды
И Одиссей-властитель. Пусть же им
Зачтут цари державные Олимпа
Моих страданий безутешных гнет!

И мы не мене тех пловцов заезжих
Тебя жалеем, о Пеантов сын!

Готов и я свидетельством правдивым,
320 Друг Филоктет, рассказ твой подтвердить:
И я врагов твоих изведал низость.

Как? И тебя Атриды оскорбили
Проклятые? Разгневали тебя?

Насытить гнев рука моя сумеет!
Тогда узнают Спарта и Микены,
Что доблестных мужей родит и Скирос!

Так, так, дитя! Какой же злобы ради
Ты столь великий гнев на них растишь?

Что ж, расскажу… ох, не легка задача!
330 Как насмеялись надо мной вожди,
Когда пришел последний час Ахиллу…

Что ты сказал? Постой! Скажи еще раз.
Ужели смерть познал Пелеев сын?

Да, он убит — не человека дланью:
Его сам Феб стрелою поразил. [10] Его сам Феб стрелою поразил. — Обычно считается, что Аполлон направлял руку Париса, стрелявшего из засады в Ахилла. Ср. пророчества на этот счет у Гомера (Ил. XIX, 416 сл., XXII, 359 сл.) Аполлон один назван, впрочем, в той же Ил. (XXI, 278) и в отрывке из неизвестной эсхиловской трагедии (фр. 350), где Фетида обвиняет Аполлона в том, что он во время ее свадьбы с Пелеем пророчил ей счастливую материнскую долю, но не исполнил своего предсказания: Сам гимны пел, сам в празднестве участвовал, Сам прорицал, и сам рукой божественной Сразил дитя мое.

Достоин он — достоин и сразивший.
Душа двоится, и твою судьбу
Хочу услышать, и его оплакать.

Ах, горемыка! И твоих страданий
340 Достаточно — тебе ль скорбеть о ближнем?

Ты прав, мой сын. Вернись к началу снова
И расскажи мне про обиду их.

Ко мне приплыли в пышном корабле
Царь Одиссей и дядька моего
Отца; [11] …и дядька моего Отца… — Феникс. См. Ил. IX, 438—446, 486—495. их речь — правдивая ль, не знаю —
Звучала так: раз умер мой отец,
То мне лишь одному судьбой дано
Взять Илион, — и никому другому.
Такая речь, заставила меня
Не медля, друг мой, в путь морской собраться.
350 Хотелось на отца взглянуть, покуда
Он не разрушен челюстью огня, —
Ведь никогда я не видал его;
К тому же слава сладостно манила
Сорвать Пергама каменный венец.
И вот плыву я; день, второй зарделся —
Сигея [12] Сигей — мыс на северо-западном побережье Троады у входа в Геллеспонт. Здесь в историческое время показывали могилу Ахилла; поэтому для Неоптолема Сигей — ненавистный холм. виден ненавистный холм;
Попутный ветер струг крылатый гонит —
На берегу я. Войско все кругом
Меня с приветом громким обступает;
Клянутся все, что с новой жизни силой
Из небытья Ахилл им возвращен…
А он лежал. Печаль глаза покрыла;
360 Воздал родителю я плача дань.
Затем, немного обождав, к Атридам,
Друзьям моим — так думал я — иду:
Прошу отдать отцовские доспехи
И все другое, что своим он звал.
Они ж в ответ бессовестное слово
Сказали мне: «Внемли, Ахиллов отпрыск!
Добро отца наследуй невозбранно;
Доспехи же его присуждены
Другому витязю — Лаэрта сыну».
Тут слезы брызнули из глаз моих,
Набухло гневом сердце. Я поднялся:
«Насильники! Чужому человеку
Мои доспехи дать посмели вы,
370 Не выждав даже моего решенья?»
На это Одиссей — стоял вблизи он —
Ответил мне: «Да, отрок, и по праву
Они вождями мне присуждены:
Ведь я их спас, [13] Ведь я их спас… — Ср. Од. V, 309 сл. Согласно сообщению Прокла {Бернабе. С. 69.}, тело Ахилла унес Аякс, в то время как Одиссей отражал наседавших на них троянцев. и труп Ахилла с ними».
Тут уж всего меня объяла злоба;
С потоком слов обидных на него
Я устремился: как, чтоб он оружье
Отцовское похитил у меня?
Не вспыльчив он; но, видно в сердце жало
Ему проникло. Выслушав меня,
Он так ответил: «С нами доли нашей
Ты не делил, отсутствуя не в пору;
А так как дерзкой удали своей
380 Ты волю дал, то знай: отца доспехов
Ты в Скирос свой с собой не увезешь».
Так он сказал. И вот я, оскорбленный,
Домой плыву, отцовского наследья
Бесчестнейшим лишенный из людей.
Да что! Не так его я в том виню,
Как их, вождей. Правителям за город
Ответ держать пристойно, и за войско,
И если кто бесчинствует — наверно
Учителя он словом совращен.
Рассказ мой кончен. Кто Атридам недруг —
390 Богам да будет так же мил, как мне!

Царица гор, ключ жизни вечный,
Зевеса матерь самого,
Что златоносного Пактола [14] царица гор… — Одно из ранних свидетельств отождествления матери Зевса — Реи с фригийской «Великой Матерью» богов Кибелой, часто изображавшем! верхом на льве или в колеснице, запряженной львами (см. ниже), и их обеих — с Землей. Ср. Евр. Елена, 1301—1352. Златоносный Пактол — река в Лидии, и которой расположены Сарды, один из крупнейших центров культа Кибелы.
Блюдешь течение, — Земля!
К тебе, родительница, слезно
Я обращал молящий глас
В тот скорбный день, когда царей
Нависла горькая обида
Над молодым вождем моим:
Увы, увы, о мать блаженных,
400 Чью колесницу увлекают
Львы, погубители быков,
Смотри: уже доспех Ахилла,
Наследие Неоптолема,
В награду принял Лаэртид!

Я вижу, гости, символ необманный
Обиды общей, единящей нас.
Во всем согласны мы: узнать нетрудно,
Что те ж Атриды, тот же Одиссей —
Враги обоим. Нет дурного слова,
Которого б чуждалась речь его;
Со всякой злобой дух его сроднился,
Чтоб все пышнее цвел неправды цвет.
410 Не в этом диво: но как мог великий
Аякс такую кривду допустить?

Его уж смерть похитила, мой друг;
О, будь он жив — не ликовал бы враг мой!

Что молвишь ты? Ужель и он погиб?

Да; для него угас навеки свет.

О горе мне! Зато Тидея сын, [15] Тидея сын — Диомед; Сисифа… семя — Одиссей. См. А. 190 и примеч.
Зато Сисифа проданное семя
В живых, конечно. Вот кого б под землю!

Чего бы лучше; только вот беда:
420 Как раз они цветут в аргивской рати.

А добрый, старый друг мой, царь Пилосский,
Почтенный Нестор? Сколько раз он в войске
Советом мудрым козни их сметал!

И он в беде: погиб, кто был с ним рядом, [16] …погиб, кто был с ним рядом… Антилох. — После гибели Гектора на помощь троянцам пришел царь эфиопов Мемнон, который в одном из боев вместе с Парисом напал на колесницу Нестора. Антилох выручил отца, но сам погиб от руки Мемнона. Ср. Од. IV, 187 сл.; Пинд. Пиф. 6, 28-42. —
Его любимый отпрыск, Антилох.

Еще утрата! Всех других скорее
Я б лютой смерти уступил, чем их. [17] …чем их. — Аякса и Антилоха.
О жизнь ты, жизнь! Где ж нам искать опоры,
Когда такие люди умирают,
А Одиссей… Ему бы вместо них
430 Средь мертвых быть, а он под солнцем ходит!

Хитер боец наш; что ж! Подчас и хитрый
В сетях своих запутаться способен.

Постой! Да где же был Патрокл в то время,
Он, твоего отца вернейший друг?

И он в могиле уж [18] И он в могиле уж… — Подвигам, смерти и погребению Патрокла посвящены «Илиаде» кн. XVIII и XXIII. лежит. Наука
Ко всем одна: гнушается Apec
Худых мужей — лишь лучших косит он.

Ты прав. И для примера лишь спрошу
Тебя о муже — недостойном, правда,
440 Но хитром и речистом: жив ли он?

Таков был Одиссей; других не знаю.

Не он: Ферсит [19] Ферсит — персонаж «Илиады», выступающий с резкими упреками по адресу Агамемнона (II, 211—242). , кричавший вновь и вновь,
Хотя бы все молчать ему велели.
О нем скажи мне, жив ли он иль нет.

Не знал его, но слышал, что он жив.

Еще бы! Сорное не гибнет семя:
Его любовно охраняет бог.
Людей коварных и бесчестных души
Он даже с дна Аида возвращает,
450 А благородных в грязь топтать готов.
Что тут сказать? Кому молиться? Горько,
Душою в божий промысел вникая,
Самих богов в безбожье уличать!

Отныне, сын этейского владыки,
Подальше я держаться и от Трои
И от вождей злокозненных решил.
Где гибнет правда и злодей ликует,
Где трус в чести, а добрый в униженье,
Там нет предмета для любви моей.
Скалистый Скирос родиной мне будет,
460 Домашней жизнью утолю тоску.
Итак, на судно! Ты же, сын Пеанта,
Привет прими — сердечный мой привет!
Да снимут боги немощи обузу
С тебя, мой друг, желанье исполняя
Души твоей. А нам на струг пора,
Чтоб тотчас крылья по ветру расправить,
Лишь только бог зазыблет моря гладь.

Ты едешь, сын мой?

Да, пора; вблизи
Следить нам ветра пробужденье должно.

О, ради матери родимой, ради
Отца-героя, ради всех услад,
Что дома ждут тебя, — мольбой горячей
470 Молю, мой сын, не оставляй меня
В моем несчастье сирым, одиноким.
Ты видишь, как я здесь живу: ты слышал,
Как я страдаю. Брось куда-нибудь
Меня, как груз ненужный… знаю, много
Вам от него и так терпеть придется,
Но все ж стерпи. Кто родом вознесен,
Тому позор невыносим, но славу
Добро приносит. Если ты меня
Оставишь здесь — бесславием тяжелым
Себя покроешь ты; а увезешь,
Живым доставив на Этейский склон, —
Венец добудешь славы незакатной.
480 Решись, дитя! Томленья — день один,
И то не весь. В какое хочешь место
Мне лечь вели — в трюм, на нос, на корму,
Чтоб я присутствием своим — плывущим
Не досаждал. О, ради Зевса, сын мой,
Просителей заступника, [20] …ради Зевса …Просителей заступника… — Личность молящего о помощи испокон веку считалась у греков находящейся под покровительством Зевса. Ср. Ил. XXIV, 569 сл., 586; Од. VI, 206—208; VII, 164 сл., XIII, 213 сл., XXII, 334 сл., 379 сл.; Эсх. Мол. 359—364, 381—386, 413—437, 478 сл. — кивни,
Послушайся! К коленям я твоим
Припасть готов — бессильный, хромоногий:
Не покидай меня в глуши безлюдной!
Спаси меня — к себе ль, в родимый Скирос,
Иль ко двору евбейца Халкодонта; [21] Халкодонт — евбейский царь. Его сын Элефенор сражается под Троей: Ил. II, 536—545; Плутарх. Фесей 35.
490 Оттуда быстро довезут меня
До склонов Эты, до трахинской выси
И до стремительных Сперхея [22] Сперхей — полноводная река, берущая начало в горах западнее Эты и впадающая в Малийский залив. вод.
Отец навстречу выйдет мне любимый…
Ах, уж давно мне гложет сердце страх,
В живых ли он. Не раз пловцам заезжим
Посланья слезные я для него
Вручал, моля, чтоб снарядил он судно
И сам за мной на Лемнос поспешил. [23] И сам за мной … поспешил. — Перевод Зелинского основан на ркп. αὐτόστολον, принятом до недавнего времени всеми издателями, и конъектуре Блейдза πλεὺσαντα: «Чтобы он приплыл на собственном корабле». Однако Доу справедливо замечает, что человеку, оказавшемуся в одиночестве на необитаемом острове, не приходится распоряжаться, кто и как должен его спасать. К тому же прилагательное αὐτόστολος в классической греческой литературе не встречается. Поэтому Доу предлагает читать αὖϑις στόλον, сохраняя ркп. πέμ ψαντα: Филоктет через проезжих просил своего отца снова послать за ним корабль, чтобы спасти его и вернуть домой (ἐκσῶσαι δόμους), — мысль, выпавшая в переводе Зелинского.
Но, видно, смерть похитила его;
Иль те посланцы — мало ль что бывает! —
Мою мольбу презрели, чтоб домой
Скорей вернуться. Ныне уж не то:
500 В тебе одном и вестник и спаситель,
Тебя молю: ты сжалься, ты спаси.
Ты видишь сам: непрочна и опасна
Судьба людская. [24] …непрочна… Судьба людская. — Перевод по конъектуре Уэйкфилда, принятой теперь и Доу: ἄδηλα; ркп. δειά дает значение «страшна». Нынче ты с успехом —
С уроном завтра. Мудрость нам велит
В расцвете счастья взвешивать возможность
Лихой невзгоды и следить за жизнью,
Чтоб невзначай не рушилась она.

О, сжалься, вождь! Таких мучений
Нам подвиги поведал он.
Да не познает их вовеки,
Кто дорог сердцу моему.
510 И если ненависть, владыка,
Растишь ты на Атридов злых, —
То не забудешь и о том,
Что их беда — ему отрада,
Они вам общие враги.
Кормила манию покорный,
Пусть в отчий дом его доставит
Летучий бег ладьи твоей.
Мечту души его исполним —
И нам вовек не будет страшен
Гнев Немесиды [25] Немесида — персонифицированное «возмездие». В оригинале: «избежав возмездия богов» (за отвергнутую мольбу о помощи). и богов!