Софокл - Филоктет

Чей это голос, сын мой? Одиссея
Я слышу вновь?

И видишь пред глазами!
И он неволей увезет тебя
Под стены Трои, не спросись согласья
Безвольного Ахиллова птенца!

Увидим тотчас: ты лети, стрела!

(хватая его за руку)

1300 Нет, ради бога! Не пускай стрелы!

Родной мой, сын мой! Дай руке свободу!

Нет, ни за что!

Злодея-супостата
Убить я мог бы верною стрелой!

С собой меня б ты этим опозорил.

Ты видишь сам. Вот в воинстве ахейском
Вожди-витии! Лживым языком
Они сильны, но духом в битве слабы.

Пусть так. Лук — твой, и не за что тебе
Уж гневаться и упрекать меня.

1310 О да, дитя! Ты оправдал породу:
Отцом тебе был не Сисиф, а тот,
Что лучшим слыл среди живых при жизни,
А ныне средь теней слывет — Ахилл!

Я рад тому, что ты отца восславил,
А с ним меня. Теперь моей ты просьбе
Внемли. — Что боги нам пошлют, должны
Смиренно мы нести — на то мы люди.
Но кто, как ты, своею вольной волей
Себя в несчастья омут вверг, тому
1320 Ни сострадать не должно, ни прощать.
Ты одичал, совету недоступный;
Кто добрым словом вразумить тебя
Усердствует, того ты ненавидишь,
Как будто враг он и предатель твой.
Все ж мысль свою я выскажу тебе
Правдиво — Зевс порукой! Ты ж внемли
И в сердце запиши совет непраздный.
Твое несчастье — божье ниспосланье:
Вкусил ты Хрисы — недренного стража,
За то, что ты приблизился ко змию,
Который постоянно сторожит
Хрисейскую священную ограду,
И не надейся от болезни тяжкой
1330 Другое исцеление найти,
Покуда Солнца колесница эта
Оттуда всходит и туда опять
К закату мчится — кроме одного:
Ты должен сам, своей склоненный волей,
Прийти под Трою и принять спасенье
У нас, из рук Асклепия сынов. [38] …Асклепия сынов. — Асклепий, сын Аполлона и фесалийской царевны Корониды, был сражен молнией Зевса за то, что он пытался своим врачебным искусством вернуть жизнь мертвым. Сыновья его — Подалирий и Махаон — находились в греческом войске под Троей (Ил. III, 731 сл.). Ср. ниже 1437, где исцеление Филоктета представляется делом рук самого обожествленного Асклепия.
Они с тебя старинный недуг снимут,
И ты со мной, владелец стрел чудесных,
Сорвешь Пергама царственный венец.
Откуда я про это знаю, спросишь?
Мы взяли в плен троянского пророка
Славнейшего, Елена; что из уст
Моих ты слышал, все нам он поведал.
1340 Сказал еще, что Троя пасть должна
Добычей лета, что теперь настало:
За ложь главой он заплатить готов.
Вот речь моя. Склонись же добровольно!
Красив твой жребий: лучшим ты объявлен
Из эллинов; целителя рука
Тебя под Троей ждет; — и в довершенье
Когда возьмешь ты Трою, город горя,
То высшей славой будешь осенен.

Жизнь-мачеха! Зачем меня неволишь
Ты видеть дня сиянье на земле?
Зачем в Аида не отпустишь мрак?
1350 Что делать мне? На искреннее слово
Могу ль ответить недоверьем я?
Но уступить? О ужас! Как осмелюсь
Себя я солнцу показать? Кому
Сказать привета слово? Очи, очи,
Вы, что обиду видели мою!
Дерзнете ль вежды вы открыть — и встретить
Проклятый взор Атреевых сынов,
Иль Одиссеевой зеницы луч
Отверженной? Не о былом скорблю я,
Нет: в будущем я вижу оскорблений
1360 Несметный ряд. Ведь тот, кому душа
Пороков мать, — стезе порочной верен
Навеки будет. И тебе, мой сын,
Дивлюся я. Тебе ль под Троей место?
Удерживать ты должен бы меня
От всякого общения с врагами,
Что отчие доспехи у тебя
Похитили. [39] …доспехи у тебя Похитили. — После этих слов в ркп. содержится фраза, в которой Филоктет выражает негодование по поводу того, что доспехи Ахилла отдали не Аяксу, а Одиссею. Однако, о суде из-за доспехов Ахилла Филоктет ничего не знает (в 411—413 Неоптолем сообщил ему только, что Аякса уже нет в живых): грамматически фраза построена не слишком умело. Поэтому все современные издатели считают ее поздней вставкой, и Зелинский с полным основанием опустил ее в переводе. И им несешь ты помощь,
К ним и меня в союзники зовешь?
Нет, нет, дитя. Другое обещанье
Исполни лучше, и в страну меня
Отправь родную. Сам живи спокойно
На Скиросе, врагам же лиходеям
Лихою гибелью погибнуть дай.
1370 За это ты двойную благодарность
И от меня, и от отца получишь; [40] …и от отца получишь… — Здесь Филоктет представляет себе своего отца еще живущим на свете. Ср. 665. В других случаях он считает, что Пеанта уже нет в живых, — 492—497, 1210—1212.
А если злым прислуживаться будешь —
Смотри, и сам причислен будешь к ним!

В твоих словах есть доля правды; все же
Прошу тебя, поверь богам и мне
И, вместе с другом, уплыви отсюда.

Куда? Под Трою? Чтоб с ногой болящей
Предстать пред очи гнусные Атрида?

Пред очи тех, что прекратят мученья
И немощь той отравленной ноги.

1380 Что молвишь ты? Ужасна речь твоя!

Для нас двоих нет лучшего исхода.

Оставь советы! Устыдись богов!

Тому ль стыдиться, кто о благе просит?

Да, но кому? Атридам или мне?

Тебе, мой друг! Доверься доброй речи!

А кто злодеям выдает меня?

В несчастье гнев — советник ненадежный!

Из слов твоих я вижу, ты мне враг!

Ты сам не знаешь, друг, что говоришь!

1390 Я знаю тех, кто погубил меня.

Кто погубил тебя, теперь — спасет.

Под Трою мне не плыть по доброй воле!

Ни в чем не смог я убедить тебя,
И что мне дальше делать, я не знаю.
Исход один: мне — прекратить советы,
Тебе ж — и впредь без исцеленья жить.

Ну что ж, стерплю, что должно мне стерпеть.
Одно лишь помни. Руку дав залогом,
В мой дом меня ты обещал вернуть.
Исполни ж слово, сын мой, без задержки.
1400 Про Трою же не говори: и так
Довольно слез из-за нее я пролил.

Что ж, [41] Что ж, идем… — Если не считать находящегося под подозрением финала ЦЭ (см. 1524—1530 и примеч.), то эти стихи — первый пример употребления у Софокла трохеического тетраметра, встречающегося затем еще раз в ЭК. 887—890. идем, коль так решил ты.

Слово чести ты сказал!

Твердо ставь больную ногу!

Лишь бы сил хватило мне!

А ахейцев недовольство?

Брось о нем и думать, друг!

Как на остров мой нагрянут!

Там меня они найдут!

Что ж поделаешь ты с ними?

Лук Геракла натяну!

Ну, и что ж?

Он их удержит!

Поклонись земле — и в путь!