Геннадий Никитин - Чаша бытия

Ж а к о в. Бей в одну точку — и выйдешь на свою дорогу.

З о б о в (улыбаясь) . И все будет в порядке, так?

Ж а к о в. Не понял, бригадир?

А н т и п о в. Что значит «в порядке», елки-палки? Вот Мухин никуда не бил, и «точка» у него была довольно-таки своеобразная — «настоящая любовь».

Ж а к о в (прерывает) . Да он у вас блаженный!

А н т и п о в. Блаженный — это придурок. А он — добрый человек. Может, не встречал? Не повезло.

Ж а к о в. Чего вы на меня опять бочку-то покатили? Это вам надо было соображать!

М а к с ю т а (наигрывая на гитаре) . Хочу сказать тебе, дорогой Альфред. У нашего Акимыча было такое отношение к людям. Такое отношение! Кому и поучиться.

Ж а к о в. Мне, что ль?

М а к с ю т а. Да мне, мне, утихни.

Ж а к о в (вскричал) . Так и учились бы!

А н т и п о в. В долг дать — пожалуйста…

Ж а к о в. Хорошо.

А н т и п о в. Лишний раз в магазин сбегать — идет, слова не скажет.

Ж а к о в. Хорошо!

А н т и п о в. Ему же вся гостиница, где бы мы ни жили, — ему всегда тащили в починку!

Ж а к о в. Совсем хорошо.

М а к с ю т а. Один, понимаешь, ручку тащит, другой — лампу, кипятильник, часы, куклу — глаза, понимаешь, не закрываются.

А н т и п о в. Настоящий русский умелец!

Ж а к о в. Понимаю.

М а к с ю т а. А ты можешь понять, как мы жили?! Мы ни разу не поссорились!

Ж а к о в. Понимаю. (Встает.) Понимаю.

М а к с ю т а. Ни разу, Альфредик. Разве это ничего не стоит, скажи?

Ж а к о в. Многого стоит!

А н т и п о в. Он нашу жизнь склеивал.

З о б о в. Вот именно, умный ты мальчик.

А н т и п о в. Жил рядом — тем и склеивал.

М а к с ю т а. «Гори, гори, моя звезда…»

Ж а к о в. Значит, будет так. Если мы здесь не по пьяному делу и слова ваши скрывают содержание…

М а к с ю т а. Сядь. Утихни.

Ж а к о в. Не хочу.

М а к с ю т а. Это мы так! Бывает такое настроение?

З о б о в. Ты здесь ни при чем.

Ж а к о в. Нет, минутку. Так вот, я понял ситуацию: место это чужое и занято крепко.

М а к с ю т а. Да сядь, сядь! Золотой парнишка, практичный такой… вроде нас!

Ж а к о в. Не знаю. Но у меня правило: свое — бери, чужое — не подходи. Не мое это.

Пауза. Затемнение.

З о б о в (один, на авансцене) . И наш Альфред Жаков, наша надежда и мечта, можно сказать, покинул нас. Ушел, а через день уехал к невесте — искать свое счастье. И все осталось как прежде. Почти как прежде… Не хочется вставать на цыпочки, но высокое складывается из простых чувств. Кто мог подумать? Мы любили нашего Мухина. Просто любили. Бывает же такое?..

В летнем, пыльном и опустевшем Ленинграде случайно встречаются двое. Она — интеллигентка, коренная ленинградка, уже не молодая. Он — приехавший в Ленинград в командировку из маленького городка простой рабочий человек, тоже не первой молодости.

Давно и прочно сложилась у каждого жизнь, определился характер, привычки. И казалось, нет ничего общего между этими столь разными людьми. Но общее обнаруживается…

Он — занят житейскими заботами. Она — мужественная строительница своего мира, где главное место отдано искусству, литературе, общению с людьми. Но хотя они не признаются даже себе, оба страдают от пустоты и неприкаянности.

Так начинается «Чаша бытия» — одна из пьес Г. Никитина, название которой вынесено в заглавие сборника. И это не случайно, потому что именно в этой пьесе сфокусированы основные качества, свойственные Никитину-драматургу, обозначен тот круг проблем, который волнует его. Драматург искренне хочет, чтобы его герои были счастливы, — сталкиваясь с несчастливыми людьми, он испытывает не только боль, но и чувство недоумения, так как это состояние несчастливости кажется ему противоестественным.

Чего не хватает человеку для полноты жизни? Что делает человека счастливым? Эти вопросы для Никитина не риторические, отнюдь не праздные — снова и снова задает он их, пристально вглядываясь в жизнь, судьбы людей, доискиваясь до корней их поступков, пытаясь обнаружить закономерности тех или иных жизненных неизбежностей.

Действие пьес Никитина происходит в самых разных местах России — от Москвы и Ленинграда до дебаркадера на небольшой реке. И люди разные — от маститого хирурга до молодого рабочего на лесосплаве. Драматурга интересуют причины людской неустроенности. Ему хочется рассмотреть их подробно и внимательно.

«Так сложилась жизнь» — эта расхожая формула не годится Никитину. Он берет в основу пьес ситуации в их критическом сломе, позволяющем его героям изменить течение своей жизни, найти иные ее измерения. Но для этого необходимы усилия не одного, а каждого. Иногда это удается, иногда — нет.