Геннадий Никитин - Чаша бытия

М а к с ю т а. Ну-у, завез. Чего-чего, а пьяного всегда найти можно!

М у х и н. Во-во, и ты то же самое, как тот начальник, Фома неверующий. А раз на раз не приходится — жизнь!

М а к с ю т а. Развеселился старик ни к селу ни к городу.

М у х и н. Так что, ребятишки, зла я на вас не держу, а мешать нечего. Живите, не сомневайтесь — все правильно. Будет у вас молодая бригада, все будет. А я, конечно, привык к вам, эгоист.

А н т и п о в. Мы к тебе всей душой, сам знаешь.

М у х и н. Ну и хорошо, ну и спасибо. Да и я тоже! Мне бы, ребятки, ваши фотокарточки — все ж таки шесть годков!

З о б о в. На тебе, Акимыч, на память пока вот это. (Кладет на чемодан Мухина электробритву в футляре.)

М у х и н. Не надо, не надо! А какая, «Харьков»?

З о б о в. «Эра». Возьми. От всей бригады.

М у х и н. Ну, если на память… Спасибо, Никитка. Надпиши чего-нибудь. А тут у меня из вашего архива кой-чего собралось. (Достал из тумбочки тщательно завернутые бумаги.) Вот, Максюта, твой перелом — рентген.

М а к с ю т а. Да нога давно срослась, на кой он мне.

З о б о в. Возьми-возьми.

М у х и н. А это, Сергеич, твоя справка. Спрячь, может, сгодится для стажа. А вот еще письма от матери, Николай. Держи и храни. Хоть иногда отвечай, ты у матери один, уважай старость. Надписал, Сергеич? Хорошо, мы ее в чемодан! Не жалко? Ну-ну, молчу, молчу, спасибо, ребятки. Что еще?.. Вроде как все. Так. Теперь пойти расплатиться с гостиницей. Спасибо, пожил! Всем доволен. Ну а Ванюшке Сорокину я вчера написал, все разъяснил, так что он будет не против. Я сейчас. (Уходит.)

М а к с ю т а. Ура. Ох и поживем. Как боги.

Затемнение.

З о б о в (один, на авансцене) . Расстались мы с Мухиным лучше некуда. Как говорится, в сердечной обстановке. Лешка вызывался помочь тащить чемодан, но Акимыч ушел на автобус один. Мы тут же нашли Альфреда, все вместе смотались за город, а к вечеру вернулись в гостиницу, к себе в номер, хотя наш новый член бригады очень уговаривал «раскрутиться» в ресторане. Теперь мы были одни, без Мухина. Мечта осуществилась.

Веселая ч е т в е р к а р е б я т шумно вваливается в свой гостиничный номер.

М а к с ю т а. Нету? Нету! И-эх! (Швыряет сумку через всю комнату.)

А н т и п о в. Там же грибы!

М а к с ю т а (горланит) . Плешивый грыб! На тонкой ножке! Эх, хороша-а! Дай стакан разобью.

Ж а к о в. А пить шипучку из чего будем?

А н т и п о в. Да, теперь тетя Зина нам даст, держи карман.

М а к с ю т а. Альфредик, друг! Дай я тебя обниму. Кабы не ты да кабы не встреча у тех, помнишь, помидоров?..

А н т и п о в. Да не вопи ты, за стенкой люди живут.

М а к с ю т а. Сегодня можно. Скажем, день рождения. Не даешь чувства проявить!

Ж а к о в. Вам этот Мухин Митрофан, вижу, хуже моего багра.

М а к с ю т а (вопит) . «Советское шампанское»! (Откупоривает бутылку.)

Ж а к о в. Вот купцы гуляют.

З о б о в. Кончай, слушай. Не смешно.

Ж а к о в. Да, это слишком.

М а к с ю т а. А ты не рад, что ли?

Ж а к о в. Мне тоже устроиться хочется.

М а к с ю т а. Рад, ну и все!

З о б о в. Ты, Альфред, везучий, нашел белый гриб.

А н т и п о в. Один, но нашел.

З о б о в. Да и Мухин исчез только потому, что твоя звезда. Шучу, конечно. Ну, сели?

А н т и п о в. Стойте. У Акимыча — печенье в тумбочке… Э-э, все!

Ж а к о в. Не забыл?

М а к с ю т а. Жадный старикашка!

Ж а к о в. Обойдемся. А может, позовем? Шипучку пьем, а девчонок не зовем.

М а к с ю т а. Успеем. Теперь мы люди вольные! Ну — тост.

Ж а к о в (скромно) . Предлагаю — за бригадира.

А н т и п о в. Ну, ты практичный, Альфред Жаков.

М а к с ю т а. Да, слушай, не торопись. Погоди. Надо за старика, за Акимыча. Спасибо ему — чуткий оказался.

Входит т е т я З и н а.

Т е т я З и н а. О, сидят, пируют! А ну, выключи.

Жаков выключает транзистор.

Я женщина, с одной стороны, посторонняя, а с другой стороны — вам прямо скажу: не-хо-ро-шо. Очень нехорошо. И некрасиво. (Берется за спинку стула, на котором сидит Жаков.) Ну-ка, освободи. (Подставляет стул к стене, снимает картину.) Вы не как люди, и я с вами не как человек. (Берет вторую подушку с кровати Мухина.)

М а к с ю т а. Эй, эй, он за нее расписывался!

Т е т я З и н а. Не полагается. Понятно?

З о б о в. Забирай, конечно. Он уехал, не знаешь?

Т е т я З и н а (прерывает) . А неужели он вас станет дожидаться? И утюг в номер тоже не полагается! (Забирает утюг.)

А н т и п о в. Да он сам ушел, спроси у бригадира.

Т е т я З и н а. Нечего мне спрашивать. Вы для него были как семья! А вы это… (Стучит по столу.) Чурки! Это все равно как отца родного выгнать! Молодежь называется. Гости — до десяти вечера. (Уходит, унося в обеих руках подушку, утюг и картину.)