Сергей Могилевцев - Граф и Анна

А ф р о д и т а покорно уходит в комнату и возвращается оттуда с подносом, на котором стоит бутылка и несколько граненых стаканов, молча ставит поднос на стол;

К р а с а в ч и к разливает портвейн, подносит стаканы всем присутствующим на веранде, по ошибке даже умудряясь вставить стакан в руку мертвой К у б ы ш к и, которая в дальнейшем так и сидит со стаканом в руке.

К р а с а в ч и к (провозглашая тост). За Анну, за мое наконец-то обретенное счастье! (Чокается с п р и с у т с т в у ю щ и м и. ) Не грусти, Афродита, из-за этого ладного перстенька, у тебя ведь еще остался сундук, – большой и прочный матросский сундук, наполненный доверху разными драгоценностями; всем тем бесценным добром, которое многие годы подряд приносил в дом твой несчастный сынок; они ведь со Стариком чего только не находили на берегу!

А ф р о д и т а (с досадой). Ну да, как бы не так! сундук этот совершенно пустой; в нем нет ничего, кроме старого, давно уже истлевшего хлама.

Г р а ф. Вы ошибаетесь, мама, сундук этот полон бесценных сокровищ!

А ф р о д и т а (зло). Да что ты такое говоришь, полоумный? какие сокровища, одна лишь бумага, давно пожелтевшая и покрытая пылью!

Ставит стакан на стол, грузно уходит в комнату, гремит там вещами, и возвращается с небольшим, окованным железными полосами сундучком; с шумом ставит его на пол, открывает, и вытаскивает старую пыльную рукопись; швыряет ее Г р а ф у под ноги.

Вот оно, твое сокровище, идиот! Вот они, твои бесценные и ладненькие перстеньки, твои дублоны, червонцы и золотые цепочки; можешь забирать их себе, подавись ими, несчастный придурок!

Г р а ф бережно поднимает рукопись, сдувает с нее пыль, прижимает к груди.

С т а р и к неожиданно бросается к сундуку, припадает к нему, целует открытую крышку, замирает на какое-то время.

С т а р и к (после паузы, поглаживая дрожащими пальцами крышку и бока сундука). О мой старый, матросский, на долгие годы забытый сундук! о мое старое, на долгие годы забытое прошлое: моя веранда, мой дом, мой ребенок, мое внезапное бегство отсюда; бегство, из которого не вышло ровным счетом ничего путного. (Поднимает глаза на Г р а ф а. ) Да, Граф, да, я – твой отец; тот самый непутевый отец, который бежал отсюда в надежде на лучшую жизнь, – оставив позади дом, жену и ребенка, оставив даже свой матросский сундук, – и который возвращается теперь к тебе в образе старого, ни на что не годного оборванца; прости меня, сын, прости, и не суди слишком строго; я не нашел за морем тот сказочный рай, о котором мечтал, и вынужден вновь возвратиться в дом, из которого когда-то ушел.

Г р а ф. Не мне тебя судить, отец, ты поступил так, как должен был поступить.

К р а с а в ч и к (весело). Все к лучшему, Афродита, и не с моей ли легкой руки ты вновь обретаешь семейное счастье? (Поднимает кверху стакан.) За это надо обязательно выпить! (Пьет, обменивается понимающим взглядом с А н н о й. )

А ф р о д и т а (равнодушно). Бывает и не такое; недаром мне нынче ночью снился гроб, полный доверху блестящего жемчуга.

А н н а (весело). Это, Афродита, к перемене погоды!

К р а с а в ч и к (так же весело). Или к покойнику! (Указывает на К у б ы ш к у .)

С т а р и к. Или к концу грустной истории.

Г р а ф. Да, это к концу, который, возможно, станет началом; ты, милый Старик, возвратился в свой заброшенный дом; настал мой черед покинуть его.

С т а р и к (протягивая к Г р а ф у руки). Не делай этого, Граф, умоляю, не делай! не слушай моих прошлых призывов; пройдет много лет, и ты вновь возвратишься сюда, – таким же старым, больным и бездомным, таким же безумным, как я, твой блудный отец; таким же лишенным имени персонажем; Старик, пришедший неизвестно откуда, – вот, как будут тебя называть!

Г р а ф. Поздно, отец, уже слишком поздно что-либо менять и переписывать заново; все линии этой пьесы сошлись в одной точке – здесь, на веранде, в душный и жаркий весенний вечер; точно такой, какой был тогда – девять лет назад, возможно даже день в день. (Проводит рукой по глазам, потом лихорадочно листает рукопись пьесы, находит последнюю страницу, несколько мгновений молчит, затем начинает читать вслух.) Итак, я вспоминаю его, тот солнечный день, когда мы с Анной, счастливые и беззаботные, вернулись домой, – вот сюда, на эту веранду (делает жест рукой) ; мама, как всегда в последние дни, была очень хмурая и сердитая; она очень досадовала на отца, который посмел покинуть семью, и бросил ее на съедение местным кумушкам; у которых, впрочем, немного ранее произошли те же самые неприятности. (Отрывается от чтения, смотрит на персонажей.)