Алджернон Суинберн - Розамунда, королева Ломбардии

АЛЬБОВАЙН

Что же больше слов?

РОЗАМУНДА

Вред нанесённый честью он поклялся

Исправить честно.

АЛЬБОВАЙН

Дай мне руку, мальчик!

Закону предан ты, я знал.

АЛЬМАХИЛЬД

Король, не смею я

Тебе пожать руки.

АЛЬБОВАЙН

Негодный лжец, солгал ты? Да?

АЛЬМАХИЛЬД

Король, пока обида не отмстится, не очищусь -

Стыжусь я руку жать. Нет, даже и потом

Я не решусь, наверно.

АЛЬБОВАЙН

Ты дитя, не мальчик;

Так буду звать тебя. Но и ребёнком ты

По доблести сравнялся с предками.

АЛЬМАХИЛЬД

Да будет!

(Выходит)

АЛЬБОВАЙН

Что жжёт его?

РОЗАМУНДА

Любовь и стыд.

АЛЬБОВАЙН

Не боле?

РОЗАМУНДА

Достаточно, чтоб жизнь и смерть смутить.

АЛЬБОВАЙН

Как неучтива с ним, с его любовью ты.

РОЗАМУНДА

Не буду неучтивой. Я её люблю, бедняжку,

Его терплю.

АЛЬБОВАЙН

Ты жить стремись в любви.

Его полюбишь тоже.

РОЗАМУНДА

Тяжкая жара

Любовь, и жизнь, и злобу убивает. Я не знаю

Что может быть любезней сна — короткой смерти.

АЛЬБОВАЙН

И я устал. Спокойной ночи не желаю -

Пусть будет день спокойным. Сон нас исцелит.

РОЗАМУНДА

О да.

Лекарства, помощи для жизни на земле не может

Бог или человек найти нигде, как в сне и смерти.

(Уходят)

Та же сцена

Входят АЛЬМАХИЛЬД и ХИЛЬДЕГАРДА

ХИЛЬДЕГАРДА

Простил ли ты меня?

АЛЬМАХИЛЬД

Я Бога не смогу простить

Вовеки.

ХИЛЬДЕГАРДА

Мне, себе сгубить желаешь душу?

АЛЬМАХИЛЬД

Станешь ты

Меня с ума сводить? Нас отдал Бог во власть

Той, что губительней клыков зловещих смерти,

Нас, честных и невинных.

ХИЛЬДЕГАРДА

Ну, а если я

Её любовь к тебе прощу — хоть это нелегко -

Меня простить ты сможешь?

АЛЬМАХИЛЬД

Милая, для нас

Спасенья не осталось, разве смерть иль бегство

Прочь от того, что хуже их.

ХИЛЬДЕГАРДА

Но хуже

Позор лишь может быть; а как он нас коснётся,

Ничем не согрешивших нас? Меня она склонила

Солгать и тем предать тебя в её объятия; не могла

Я выбирать, пусть сердце надвое хотело разорваться,

Страданьем ненасытным истекая; но живу я.

Не изводи ты душу так жестоко: не она,

А я твой дух связала, и меня своей ты сделал,

А не обманщицу, ночное зло и тёмный призрак,

Любви воровку, что нас предала. Скажу тебе:

Не мучься страхом и стыдом обмана — ночь

Рождает грёзы ложные — они день не смутят,

Коль не отыщется глупец, что будет снов

Страшиться. Я в твоей любви не усомнилась,

Иначе не жила бы, не пришла к тебе.

АЛЬМАХИЛЬД

Так, значит,

Убежишь?

ХИЛЬДЕГАРДА

Откуда ты такое слово знаешь? Страх -

Его значенье. Разве стал тебе страх другом?

АЛЬМАХИЛЬД

Бог помоги нам! Коль Он жив и любит человека,

Коль Сатана не Бог нам. Мы не убежим.

Входят АЛЬБОВАЙН и РОЗАМУНДА

АЛЬБОВАЙН

Бежать? Чего любовь на пике счастья устрашится,

Что юность честную страшит, чтобы бежать?

На небе ангелами стать хотите? Стыдно на земле

Венчаться в мире и почёте?

АЛЬМАХИЛЬД

Нет, о мой король.

Конечно, нет.

РОЗАМУНДА

Не плачь, девица. Ну, а человек,

Который, как считали, накрепко любовью связан -

Не любит он?

АЛЬМАХИЛЬД

Святые Бога не любили так,

Как я — её.

РОЗАМУНДА

И на позор отдать не сможешь? Погляди,

Мой повелитель — говорит ответ безмолвный

Пожаром глаз и щёк, свидетель истины. А ты,

Дитя моё, его не любишь? Нет, ответь!

ХИЛЬДЕГАРДА

Я не могу сказать — мне это слишком тяжко.

РОЗАМУНДА

Ты скажешь. Разве мы не сцеплены любовью -

Мой властелин и твой, служанка с королевой,

Цепь четверная веры, и любовь двойной ей связкой?

Скажи; не явится позор там, где ему нет места.

ХИЛЬДЕГАРДА

Не промолчу. Король и Бог и королева да услышат.

Люблю такой любовью, о какой поют в былинах

Когда мужей любили жёны богоравных

По крови, им равны по духу; пусть во мне

Нет ничего, что люди или Бог назвать смогли бы

Его любви достойным, всё ж на милость я надеюсь

Любви — не быть отвергнутой. Я не себе отныне

Принадлежу; ему, не мне, доверено решать: