Бертрис Смолл - Розамунда, любовница короля

Розамунда Болтон впервые стала вдовой в шесть лет. Во второй раз она лишилась мужа, еще не достигнув тринадцатилетия и по-прежнему оставаясь непорочной. Правда, о последнем обстоятельстве она втихомолку жалела, но мысль о том, чтобы обрести пусть и временную, но свободу после обязательного года траура, казалась более привлекательной, ибо она не была замужем всего лишь первые три года своей короткой жизни.

Возможно, будь ее родители живы, все получилось бы по-другому. И если бы ее брат Эдвард не пал жертвой той же эпидемии чумы, которая унесла ее отца и мать, все определенно получилось бы по-другому. Но они ушли на небо дождливым летом тысяча четыреста девяносто второго года, и когда их тела зарыли на церковном дворе, Розамунда Болтон неожиданно оказалась единственной наследницей Фрайарсгейта, обширного участка земли с бесчисленными отарами овец и стадами коров. Тогда ей не было и трех лет.

Генри Болтон, ее дядя со стороны отца, немедленно переехал во Фрайарсгейт со своей женой Агнес и сыном. Если бы болезнь одолела и девочку, Генри в полном соответствии с законом прибрал бы все к своим рукам. Но Розамунда не умерла. И, к полному удивлению родственников, росла необычайно здоровым ребенком.

Генри слыл человеком практичным. Для того чтобы управлять Фрайарсгейтом, ему было не обязательно становиться его хозяином. На это у него имелись свои средства.

Не дожидаясь разрешения церкви на брак между родственниками, он женил своего пятилетнего сына Джона на Розамунде, в совершенной уверенности, что за соответствующую цену можно получить какое угодно разрешение.

Но два года спустя, когда только что полученное разрешение наконец оказалось в железном ящике под кроватью, Генри Болтон снова оказался в неприятной ситуации, грозившей ему потерей Фрайарсгейта. Детей свалила пятнистая болезнь [1]. И хотя Розамунда перенесла ее на удивление легко, семилетнему Джону не повезло. Бедняга скончался.

Остальные дети Болтонов рождались мертвыми, и теперь Генри поедом ел за это жену. Неужели они будут вынуждены собственными руками отдать Фрайарсгейт незнакомым людям только из-за ее неспособности родить?

Генри отчаянно искал способ защитить свои интересы, и, к невероятному облегчению, нашел идеальное решение в лице престарелого кузена своей жены Хью Кэбота.

Почти всю сознательную жизнь Кэбот служил управителем в доме Роберта Линдси, брата Агнес Болтон. Но теперь Роберту понадобилось это место для его второго сына, и Хью грозила опасность лишиться должности. Агнес узнала об этом от своей невестки, отчаянной сплетницы. Пытаясь умиротворить разгневанного мужа, Агнес рассказала ему об услышанном, тем самым вновь вернув его милость, ибо с ее помощью Генри Болтон смог найти самое простое решение своей проблемы.

Он послал за Хью, и после беседы наедине договор был заключен. Хью женится на шестилетней Розамунде и станет управлять поместьем, а за это получит кров и приют до конца дней своих. Хью понимал, чего добивается Генри, но что поделать, плохо остаться бездомным на старости лет. Поэтому ему пришлось согласиться. Он с первого взгляда невзлюбил своего «благодетеля» и к тому же отнюдь не был таким непроходимым болваном, каковым считал его Генри.

Мало того, про себя он решил, что если Господь отмерит ему еще с десяток лет, он вполне успеет убедить девочку-жену защитить свои интересы от алчного дядюшки.

И тут свершилось чудо: Агнес Болтон снова готовилась стать матерью. В отличие от предыдущих беременностей эта проходила легко, и она надеялась, что уж этого ребенка, как и Джона, она сможет доносить до срока. Узнав новости, Генри отдал распоряжение о немедленном возвращении в Оттерли-Корт, поместье жены, полученное им в приданое.

Вне себя от радости, он не сомневался, что вскоре на свет появится долгожданный сын. Он уже решил, что после смерти Хью Кэбота женит наследника на Розамунде, и тогда Фрайарсгейт будет снова принадлежать ему, уже навечно.

Болтоны собрали вещи и готовились к отъезду. Настал день свадьбы. Жених оказался высоким, болезненно худым мужчиной. Тощая как палка фигура и грива снежно-белых волос производили на окружающих впечатление хрупкости и ненадежности. Но стоило взглянуть в ярко-голубые глаза под рыжевато-седыми густыми бровями, как заблуждение рассеивалось. Он подписал брачный контракт чуть дрожащей рукой, сгорбив широкие плечи и старательно избегая взгляда Генри Болтона. Тот ничего не заметил. Да и не до этого ему было.