Всеволод Соловьев: Белая лилия, или Сон в ночь на Покрова

Когда в груди огонь горит

И целый мир волшебной грезы

С душою внятно говорит;

Когда в синеющем тумане

Житейский путь перед тобой,

А цель достигнута заране —

Победа предваряет бой;

Когда серебряные нити

Идут из сердца в область грез…

О боги вечные, возьмите

Мой горький опыт и верните

Всю силу первых вешних гроз!

_______

Да, знал я вас, златые годы,

Невинно-дерзкие мечты,

Порывы гордые свободы,

Виденья тайной красоты,

Когда далекий звук рояли

Иль шелест платья по песку

В мечты всю душу погружали

И непонятную тоску

Иль сладкий трепет возбуждали.

Где вы, пленительные сны

И беспредметные печали?

Напором жизненной волны

Далёко вы унесены;

Порывы бурные умчали

Вас, розы первые весны,

И там, где вы погребены,

Цветы другие расцветали

И так же скоро отцвели

Или безвременно увяли.

______

Но пусть будет позабыто

И навеки тьмой сокрыто

Всё, что было прежде!

Место дам надежде.

Может Белую Лилею

Я найти еще успею.

И поэтому — вперед,

В мой таинственный поход!

Слышен шум приближающейся толпы

Прощайте все! Вас видеть было б тяжко

Душе моей.

Но где моя дорожная фуражка?

Здесь! И перчатки в ней.

(Поспешно уходит.)

Живописная поляна в неизвестном лесу. Заход солнца.

Солнце

Я опять захожу

И уныло гляжу

Не видал я ее и сегодня.

Горе мне! Ее нет,

Без нее ж белый свет

Для меня не милей преисподней!

(Задергивает лицо тучами и плачет мелким дождем.)

Птицы

Мы поем, мы поем,

Вместе с солнцем мы ждем

Златокудрой царицы явленья;

Но не слышит она:

От глубокого сна

Не пробудит ее наше пенье.

Растения

Мы растем и цветем,

Бог поит нас дождем.

Ароматы мы льем

И трепещем, и ждем,

Чтоб, небесной красою сияя,

Как царица цветов,

Из обители снов

Появилась владычица рая.

Волк

Я убийца и вор.

Кровожаден мой взор,

И труслив я к тому же чрезмерно!

Хоть большой я подлец,

Но и я, наконец,

Тяготиться стал жизнию скверной.

Хвост поджав, я лежу

И на небо гляжу:

Не сойдет ли оттуда царица,

Про которую тут

Свои песни плетут

И цветы, и болтливые птицы.

Хор львов и тигров

Ддааа!

Мы разбоем живем,

С встречных шкуру дерем,

Жрем их прямо сырьем,

Кровь горячую пьем,

Но и мы тоже ждем

Всё чего-то; тайком

По ночам слезы льем

И, махая хвостом,

Помышляем о том,

Чтобы с этим житьем

Нам покончить добром…

Ддааа!

Все

Солнце, солнце! Хоть бы ты

К нам царицу красоты

Силой пламенной своей,

Сетью радужной лучей

Привлекло и заманило!

Больше ждать нам уж невмочь,

Без нее нам всё постыло:

День не в день, и ночь не в ночь,

Без нее весь свет — могила!

Солнце махает рукой и заходит.

Входит кавалер де Мортемир.

Мортемир

Она! везде она! о ней лишь говорят

Все голоса тоскующей природы.

Я не один, — река, и лес, и горы,

Деревья, звери, солнце и цветы

Ее, ее зовут и ожидают.

Явись она, — и снежные вершины

За облака ушедших гор пред ней

Поникнут разом, пышные цветы

Пред ней ковер широкий развернут,

Кругом нее львы, барсы, носороги

Счастливою и дружною семьей

Все соберутся вместе и служить

Ей будут; быстрые и шумные потоки

Вдруг остановятся. Сам бурный океан

В последний раз вскипит и, весь свой жемчуг

К ногам ей бросивши, утихнет и замрет,

И зеркалом недвижным и прозрачным

Пред нею ляжет, чтобы дивный образ

В немом восторге ясно отражать.

Да, это так! Но, боже мой, когда же?

Когда, когда? В ничтожном этом слове

Отчаянье и радость, жизнь и смерть.

(Ложится под дерево )

Кроты

Мы норы роем, роем, роем

И копим на зиму запас.

Вниманья мы не удостоим

Того, что наш не видит глаз.

Про что поют все эти птицы?

О чем цветы здесь говорят?

Краса какой-то царь-девицы!

Ну, этим нас не заманят.

Совы

В развалинах замков, в старинных церквах

Гнездиться мы любим, понеже,

Когда все кругом изменилось, они

Одни остаются всё те же.

Мы любим гнилушки, нам плесень мила,

От ржавчины мы в восхищенье,

Лишь к солнца сиянью и к ярким цветам

Питаем мы все отвращенье.

Могилы манят нас, и даже детей

Рожать мы летим на кладбище.

Опавшие листья и высохший мох

Нам служат приправою к пище.