Джордж Байрон: Манфред

Манфред!

О, не смолкай!
Вся жизнь моя теперь лишь в этих звуках!

Манфред! Заутра ты покинешь землю.
Прости!

О нет! Скажи, что ты простила.

Прости!

Скажи — увидимся ли снова?

Прости!

О, пощади: скажи, что любишь!

Манфред!

Ушла — и вновь ее не вызвать.
Вернись к земле. Слова ее свершатся.

Он потрясен. Кто смертен, тот не должен
Искать того, что за пределом смерти.

Да, но взгляни, как он собой владеет,
Свои мученья воле подчиняя!
Когда б он был одним из нас, он был бы
Могучий дух.

Быть может, ты желаешь
Спросить еще о чем-нибудь?

О нет.

Тогда прости на время.

Разве снова
Мы встретимся? И где же? На земле?
Но все равно. Я твой должник. Простите!

Который час?

Час до заката солнца,
И вечер обещает быть прелестным.

Скажи, ты все ли приготовил в башне,
Как я велел?

Все, господин, готово.
Вот ключ и вот шкатулка.

Хорошо.
Теперь иди.

Мир снизошел мне в душу,
Мир, мне еще неведомый доныне
И непонятный. Если б я не знал,
Что самое обманчивое в мире —
Химеры философских измышлений,
Что мудрость их — пустейшая из фраз
В учено-схоластическом жаргоне,
Я, кажется, охотно бы поверил,
Что золотые грезы о Калоне [18] …грезы о Калоне… — Калон — добро, благо (греч.).
Уже сбылись, что я его сыскал
В себе самом. Мой мир недолговечен,
Но все же хорошо его изведать
Хотя однажды. Нужно записать,
Что есть такое ощущенье… Кто там?

Аббат святого Мориса.

Мир дому!

Благодарю, святой отец! Да будет
Для замка твой приход благословеньем.

Дай бог, чтоб было так! Но я желал бы
Поговорить глаз на глаз.

Выйди, Герман.
Что скажет мой достопочтенный гость?

Скажу без предисловий: сан, седины,
Желание добра тебе и наше
Давнишнее соседство, хоть знакомы
И не были с тобою мы, дают мне
На это право. Странный и ужасный
Пронесся слух, и этот слух позорит
Твое, граф, имя, — доблестное имя,
Которое ты должен для потомства
Таким же и оставить.

Продолжай.
Я слушаю.

Ты, говорят, предался
Греховным и таинственным наукам,
Вступил в союз с сынами преисподней,
С нечистой силой демонов и бесов,
Блуждающих в долине сени смертной.
С людьми, своими братьями по духу,
Общаешься ты редко, жизнь проводишь
В уединенье, — свято ли оно?

Скажи, кто распускает эти слухи?

Мои благочестивые собратья,
Окрестный люд, — твои вассалы даже,
Что на тебя взирают с беспокойством,
Да мы и все за жизнь твою трепещем.

Возьми ее.

Я прихожу спасать,
А не губить. Я не хочу касаться
Твоей души, но, если справедливы
Все эти слухи, верь, еще не поздно
Очиститься от скверны покаяньем
И примириться с церковью и небом.

Я выслушал. И вот что я отвечу:
Кто б ни был я, но я не изберу
Посредником меж мной и небесами
Ни одного из смертных. Если я
Уставы нарушаю — покарайте.

Мой сын, я не о каре говорю, —
Я только призываю к покаянью.
Пусть наказует небо. «Мне отмщенье»,
Сказал господь, и, со смиренным сердцем,
Раб господа, я только повторяю
Его глаголы грозные.