Георгий Полонский - Репетитор

- А я еще подумала: с какой стати их поселили на 8-м этаже? На восьмом же директор селит самых-самых! Табаков, помню, там жил, Джигарханян, Эдита Пьеха…

У Инки вдруг сделался затуманенный, усмешливо-дальновидный взгляд и, ревизуя этим взглядом Катю с ног до головы, она сказала:

- Замятина, стоит ей захотеть, может наладить тебя в артистки! Ей это так же просто, как нам сейчас окунуться сходить…

- Смеешься? - обомлела Катя.

- Да почему? - Инка фыркнула возмущенно. - Почему мы до того себя не уважаем, что нам и замахнуться на такое смешно? А вот мы замахнемся!

- Да зачем она это будет делать?! У меня с этим ее внуком ну ничего же нет!

- Соображаешь! Так надо, чтоб было!

Этот разговор об искусстве имел место в парке, где резная деревянная скульптура изображала животный мир и всякую сказочную всячину. Можно было посидеть на огромном Питоне или на Кабане, устроиться в тени кого-нибудь из сохатых, повстречать Лешего или Сатира или Русалочку…

- Конечно, для чужой она палец о палец не ударит. У таких людей палец о палец - это ой как непросто! А вот если бы ты доросла до невесты…

- Ну что ты говоришь, Инка! Я уже дорастала один раз… И что хорошего? Ты научила б лучше, как на письма Костиковы отвечать! И брат его меня достает: все ездит с проверочками…

Инка, скучая, пожала плечом:

- Говорили про философа и его бабку. Вдруг - про Костика ни с того ни с сего… не по повестке дня выступаешь. - Она глянула на часы. - Ой, нет, на сегодня повестка вся, пора в заведение. Да, кстати, если уж про Костика… Помнишь твое с ним фото, когда он в отпуске был? Снимок увеличили, наша Велта считает его первоклассным по содержанию и по исполнению, поэтому, говорит, место ему - на витрине!

- Не надо, Инка! Мне этого сейчас совсем не надо!

- Я-то понимаю. Попробую отговорить. Так идем? Провожай назад теперь. Понимаешь, я с философами дела не имела, врать не хочу, но я имела с физиком-теоретиком, это близко. В 26 лет - плешивенький, глаза печальные…

О романе с физиком дослушать не вышло: подруги уже покидали парк.

На пляже работали кинематографисты.

Эпизод, который предстояло снять, состоял в следующем. Лето 42-го. Поздний вечер над окуппированным приморским городком. Одинокая пловчиха в воде. Посреди блаженства она вдруг видит, что на берегу, где сбросила она свое клетчатое платье и туфли, вырос враг - офицер абвера. Он вспоминает что-то. Достает из бумажника фотографию: там девушка в этом самом платье. ТОЖДЕСТВО! Офицер поздравляет себя с удачей, он не сомневается, что она от него не уйдет, он даже не утруждается расстегнуть кобуру… Но девушка пока еще вольна выбрать между ним и грозной беспредельностью Балтики… между той гибелью и этой - понимайте так… "Ком!" - дружелюбно зовет ее немец. - "Ком, фройлян!". Вот и все.

Было все, как полагается: камерваген, тонваген, операторская тележка (ей предстояло достаточно быстро двигаться по вязкому песку - понадобились рельсы); шла длительная возня со светом и вся та вялая, аритмичная, изнурительная для нервов суета, которая, на взгляд непосвященного, имеет мизерный К.П.Д., а на самом деле является нормальным фильмопроизводством.

Ну и, конечно, зеваки, много зевак, их отгородили с двух сторон шнуром на колышках. Третью сторону образует береговая линия, она в кадре, там ходит в белом мохеровом халате актриса, ее щадят пока, в воду не загоняют. С четвертой стороны зевакам тоже не место: оттуда появится - уже, впрочем, появлялся дважды в ходе репетиции - актер, играющий немца.

Среди зрителей, совсем близко от ограждения - Катя. К ней пробивается тот самый проживающий в Доме им. Неждановой Виталий, который так по-свойски обращался с ней там, в баре. Вот и сейчас он берет ее за плечо:

- Объясняю. Режиссер - вон тот, вельветовый. Предыдущую картину запорол, но он зять одного корифея из Госплана - так что пришлось простить и доверить новую… Немца играет восходящая звезда из вашего Рижского ТЮЗа… Про сценарий не скажу, не читал, но второй оператор - мой партнер по теннису - говорит, что это будет перепев Бергмана. Разумеется, "для бедных".

- А белый халат - он чей? - спросила Катя. - Ее личный или ей дали погреться?

- Будет выяснено, - подавил смешок Виталий. - Твои интересы в искусстве, Катюня, - они шире и глубже моих слабых познаний…

Говоря с ней, он попутно "работал на публику".

- А фашист будет стрелять?

- Увидим, потерпи, радость моя. Они готовят наезд на крупные планы, значит им сейчас психология желательна, а не "пиф-паф"… Потом, я думаю, девушка уйдет в море, там ее на общем плане продублирует настоящая пловчиха… Могла бы ты, кстати!