Владимир Набоков - Трагедия господина Морна

А! В дверь стучат!
Нет, человек с подносом… Тременс, Тременс,
не смейся надо мной!..

Поставь сюда.
На, выпей, Ганус.

Не хочу.

Как знаешь.
Не откажитесь, судари мои,
прошу.

Спасибо. Но скажите, Тременс,
с каких же пор писать вы перестали?

С тех пор, как овдовел.

И вас теперь
не тянет вновь просунуть палец в пройму
палитры?

Слушайте, мы собрались,
чтоб смерть решать, — вопрос отменно важный;
не к месту здесь цветные разговоры.
Поговорим о смерти. Вы смеетесь?
Тем лучше; но поговорим о смерти.
Что — упоенье смерти? Это — боль,
как молния. Душа подобна зубу,
и душу Бог выкручивает — хрясь! —
и кончено… Что дальше? Тошнота
немыслимая и потом — зиянье,
спирали сумасшествия — и чувство
кружащегося живчика, — и тьма,
тьма, — гробовая бархатная бездна,
а в бездне…

Перестаньте! Это хуже,
чем о плохой картине рассуждать!
Вот. Наконец-то.

Добрый вечер! Ух,
как жарко тут! А мы давненько, Тременс,
не виделись — отшельником живете.
Я изумлен был вашим приглашеньем:
мудрец-де приглашает мотылька.
Для Эллы — вот — коробка глянцевитых
засахаренных слив — она их любит.
Морн, здравствуйте! Эдмин, вы дурно спите
бледны, как ландыш… Ба! Неужто — Ганус?
Ведь мы знакомы были. Это — тайна,
не правда ли, что вы к нам воротились?
Когда вечор мы с вами… как узнал я?
Да по клейму, по синей цифре — тут —
повыше кисти: заломили руки,
и цифра обнажилась. Я приметил
и, помнится, сказал, что в Дездемоне…

Вот вам вино, печенья… Скоро Элла
вернется… Видите, живу я тихо,
но весело. И мне налейте. Кстати,
тут вышел спор: вот эти господа
решить хотят, кому из них платить
за ужин… в честь одной плясуньи модной.
Вот если б вы…

Конечно! Заплачу
с охотою!

Нет, нет, не то… Сожмите
платок и выпустите два конца, —
один с узлом…

…невидимым, конечно.
Ведь он дитя, — все объясняй ему!
Вы помните, беспечный одуванчик,
я ночью раз на уличный фонарь
вас посадил: просвечивал седой
ваш хохолок, и вы цилиндр мохнатый
старались нахлобучить на луну
и чмокали так радостно…

И после
в цилиндре пахло молоком. Шутник,
прощаю вам!

Скорей же… вас просили…
ведь надо кончить…

Полно, полно, друже,
терпенье… Вот платок мой. Не платок,
а знамя разноцветное. Простите.
Спиною стану к обществу… Готово!

Платить тому, кто вырвет узел. Ганус,
тяни…

Пустой!

Вам, как всегда, везет…

Я не могу… что сделал я!.. не надо…

Сжал голову, бормочет… Ведь не ты —
он проиграл!

Позвольте, что такое…
ошибся я… узла и вовсе нет,
не завязал, смотрите, вот так чудо!

Судьба, судьба, судьба решила так!..
Послушайтесь судьбы! Так и выходит!
Прошу вас — я прошу вас — помиритесь!
Все хорошо!..

…И я плачу за ужин.

Знаток картин волнуется… Довольно
с судьбой шутить: давай сюда платок!

Как так — давай? Он нужен мне — чихаю,
он в табаке, он сыроват; к тому же
простужен я.

Э, проще мы устроим!
Вот — с картами…

Я не могу…

Скорей,
какая масть?

Ну что же, я люблю
цвет алый — жизнь, и розы, и рассветы..

Показываю! Ганус, стой! вот глупый —
бух в обморок!..

Держите, ух, тяжелый!
Держите, Тременс, — кости у меня
стеклянные. А, вот — очнулся.