Дмитрий Мережковский - Павел Первый

Нарышкин, Головкин и Голицын говорят в стороне тихо.

Нарышкин.Посмотрите-ка, что с ними делается!

Головкин.Точно влюбленные.

Голицын.Как на икону крестятся.

Головкин.Царь-священник.

Нарышкин.Не человек, а Бог.

Анна (тихо) . Видишь, Павлушка, как они тебя любят!

Павел.Да, любят. Вот бы на что поглядеть господам якобинцам – узнали бы, что крепко сижу на престоле. (Солдатам.) Спасибо, ребятушки!

Солдаты.Рады стараться, ваше величество! Ура! Ура!

Кушелев (становясь на колени) . Осанна в вышних! Благословен Грядый во имя Господне!

Павел (подымая глаза к небу) . Не нам, не нам, а имени твоему, Господи!

Елизавета (тихо Александру) . Какая мерзость!

Библиотека – приемная Павла. Книжные шкафы красного дерева с бронзою. На стенах – виды Гатчины и Павловска. Канапе и кресла, обитые сафьяном. Налево – дверь в парадные апартаменты; направо – через коридор, в кабинет-спальню Павла. В глубине – окно на Нижний Летний сад. У окна маленький столик с бумагами, перьями и чернилами. Полдень. Сперва – луч бледного зимнего солнца; потом – сумерки. Оттепель, мокрый снег хлопьями.

Павел. Мария Федоровна. Александр. Константин. Елизавета. Пален. Роджерсон, лейб-медик. Кутайсов. Аргамаков, плац-адъютант Михайловского замка. Марин, поручик.

Мария Федоровна входит слева, лейб-медик Роджерсон – справа; посередине комнаты встречаются, почти сталкиваются.

Мария Федоровна.Где он? Где он?

Роджерсон.Не угодно ли будет обождать вашему величеству: государь никого принимать не изволят, – меня сейчас прогнали.

Мария Федоровна.Aber um Gottes willen, доктор, что случилось?

Роджерсон.Я и сам не знаю. Кажется, во время обычной прогулки верхом по Летнему саду его величеству дурно сделалось. Обер-шталмейстер Кутайсов бросился на помощь, но все уже прошло, только молвить изволили: «Я почувствовал, что задыхаюсь», – вернулись домой.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Господи, Господи, что ж это такое?..

Роджерсон.Не извольте беспокоиться, ваше величество! Даст Бог, все обойдется. Маленький припадок удушья. Должно быть, действие оттепели. Надо бы кровь пустить. Ну да. Бог даст, и так обойдется.

Мария Федоровна.Ах, нет, нет, разве вы не видите, – он болен, не спит, не ест и все такой грустный… Я не знаю, что с ним… Гляжу на него, и сердце болит… и страшно, страшно…

Из дверей слева – Александр и Константин. Подходят к Марии Федоровне и целуют у нее руку.

Мария Федоровна.Слышали, дети, государь болен?

Константин.Государь болен, а мы под арестом.

Мария Федоровна.Под арестом? За что?

Константин.Бог весть. Сейчас водили в церковь присягать.

Мария Федоровна.Кому? Зачем?

Константин.Государю императору Павлу I. А зачем – неизвестно. Должно быть, усомнились в первой присяге. Только отчего вторая лучше первой – опять неизвестно.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Боже мой, Боже мой, я ничего не понимаю!

Входит Пален.

Пален.И я ничего не понимаю.

Мария Федоровна.Граф! Наконец-то…

Пален.Извините, ваше величество, я к государю.

Мария Федоровна.Нет, нет, постойте, вы нам должны объяснить. Ради Бога…

Пален.Я уже имел честь докладывать вашему величеству: я ничего не понимаю.

Мария Федоровна.Петр Алексеевич, Петр Алексеевич… Я хочу знать, слышите, я хочу знать все… Я вам приказываю… Мы здесь все вместе, одни, и можем обсудить на семейном совете…

Пален.Какой уж тут совет семейный!.. А впрочем, одну минутку, ваше величество. (Говорит в дверь направо.) Поручик Марин, вы? Ну, ладно. Смотрите же, сударь, от дверей ни на шаг, и если кто пройдет, доложить извольте немедленно. (Возвращаясь – к Марии Федоровне.) Итак, вашему величеству угодно?.. (Роджерсону.) Куда вы, господин доктор, подождите, сделайте милость: вы нам нужны, вы нам теперь нужнее, чем кто-либо.

Роджерсон.Даст Бог, все обойдется.

Пален.Кажется, без вас не обойдется.

Мария Федоровна.Да говорите же, говорите, граф, что такое?..

Пален.А то, ваше величество, что надо быть готовым ко всему. Мы объявляем войну пяти-шести европейским державам.